Михаил Коляда на закончившемся в субботу чемпионате России по фигурному катанию второй год подряд стал его победителем, а на следующий день рассказал корреспондентам «Р-Спорт» Андрею Симоненко и Анатолию Самохвалову о чемпионском статусе простого парня, косых взглядах за рубежом и любви к Санкт-Петербургу без солнечных лучей.

Чемпионское «эго» без фанатизма

— Михаил, говорят, что забраться на вершину легче, чем на ней удержаться…

— Согласен. Так и есть. На второй год после победы сложнее во всем – и в психологии, и в технике, ведь усложнился контент программ, стало больше четверных прыжков. Конечно, когда выходишь на старт, то ни о чем не думаешь и не вспоминаешь, что ты что-то доказываешь, а в будни психология более сложная. Все равно приходят мысли, что статус свой надо как-то поддерживать.

— А статус уже ощущается?

— Вообще-то да.

— Чемпионское «эго»?

— А вот к этому стараюсь относиться без фанатизма.

— Не нужен фанатизм?

— В том, чтобы раздувать «эго»?

— Ну да, чтобы ощущать себя в моральной готовности побеждать.

— Все хорошо в меру.

— Не опасно ли оставаться простым парнем, будучи обреченным на амбиции?

— Нет, наоборот.

— Но нужно же принимать конкурентов в духе «ребята, вы все мои друзья, но я вас приложу и в следующий раз»?

— Ну правда ведь, что все хорошо в меру. В меру – самооценка, самообладание. За пределы разумного не надо выходить.

— Но в будни вы просыпаетесь, смотрите на часы и думаете «Елки-палки, а Олимпиада уже вот-вот»?

— Пока про Олимпиаду я не думаю.

— А как заставить себя не думать про Олимпиаду? Телевизор включаешь…

— …А я не включаю его. У меня дома нет телевизора.

— А как же программу «Время» в 21:00 посмотреть?

— Я ее не смотрю.

— А видели ли когда-нибудь?

— Конечно.

— В детстве после передачи «Спокойной ночи, малыши»?

— Нет. Бывает, включаю во время соревнований телевизор в гостинице, а она фоном идет. И все. В интернет я крайне редко залезаю, на всякие форумы тем более не захожу.

Косо смотрят все – и я тоже

— Но Олимпийские игры ведь мечта любого?

— Согласен, но чтобы прийти к этой мечте, нужно от лишней информации отстраниться.

— Все равно ведь кто-то из друзей наверняка постоянно напоминает о теме допинговых скандалов?

— Нет.

— И за границей никто не спрашивает, не подозревает?

— Не знаю. Может быть, и подозревают что-то. Но я к этой обстановке спокойно отношусь.

— Косо не смотрят?

— Да все косо смотрят. Потому что это соревнования. Но если докапываться до каждого взгляда, то можно сойти с ума. Ловлю косые взгляды я постоянно, да и сам их кидаю. Но это не новость ни для кого.

— А вы с какой целью бросаете косые взгляды?

— Без какого-либо подтекста. Только спортивная злость. Посмотришь, кто-то что-то прыгнул и тому подобное.

— А друзья из иностранных спортсменов есть?

— Общаемся, иногда в соцсетях переписываемся, но ничего большего. Да и в принципе я английский не особо хорошо знаю. Практики мало.

— И футбол не обсуждаете?

— Я не интересуюсь футболом.

— А питерское влияние?

— Какое?

— «Зенит»!

— Ну «Зенит» и «Зенит». И что? Я не увлекаюсь футболом вообще.

— Даже на чемпионат мира не пойдете?

— Не-а. Зачем? У меня свой чемпионат мира будет. В Милане. Там хорошо, мне там нравится. Увидел всю красоту города на юниорском первенстве мира, в 2013 году еще.

Могу жить без солнца

— Вопрос про фигурное катание. Сейчас вы исполняете три разных четверных прыжка, и один из них получается гораздо реже других – сальхов. К чему пытаться заходить на него, будучи, видимо, не совсем в нем уверенным, когда можно прыгнуть, например, два тулупа, один из них в каскаде?

— Пока мы с тренером (Валентиной Чеботаревой) не обсуждали этот вопрос, но я думаю, что обязательно этой темы коснемся. На тренировке попробуем покататься немножко по-другому. Может быть, мы как-то переставим элементы в программе. Посмотрим. Но все равно сальхов нельзя бросать, нужно продолжать его учить.

— Он на тренировках часто получается? Если в процентах.

— Не могу сказать, по-разному. Бывает, что выхожу на тренировку и выполняю четверной сальхов в пяти случаях из пяти. А бывает, что никак, и все.

— От атмосферного давления в Питере, что ли, это зависит?

— Все может быть (смеется). Но, как правило, оно у нас пониженное.

— Как вы это терпите? Ужас же.

— Да в Питере классно жить. Здесь есть своя атмосфера. Особенно на Васильевском острове. Ты выходишь на улицу и чувствуешь, что здесь точно была история.

— Мы про климат.

— А про климат… Я здесь родился, и мне комфортно. Я могу жить без солнца, могу не выходить из дома на улицу неделю. Чтоб нормально так погулять, до одышки и чтоб щеки покраснели, грубо говоря. А кому-то солнце необходимо обязательно.

— Вы отдыхать случайно не в Лапландию ездите или куда-нибудь на север Норвегии? Там солнца еще меньше.

— Нет, вот отдыхать как раз люблю на море. Но я, честно говоря, вообще не помню, когда отдыхал в последний раз. Когда у меня есть отпуск – я в Питере. Дома, у родителей. Еще то диплом защищал здесь, то еще что-то. Года два я на море не был. А съездить хочется обязательно.

— Или перелеты так надоели, что лучше дома закрыться?

— Нет, к перелетам на самом деле привыкаешь, и для того, чтобы долететь до теплых краев и потратить на это три-четыре часа в самолете – это вообще ерунда.

— Самый дальний перелет на вашей практики был в Австралию?

— Да, это был ужас! Вспоминаю… От Питера до Москвы, от Москвы до Сингапура, от Сингапура до Брисбена. Но мне там очень понравилось, поэтому я бы еще раз слетал. Кстати, в Сингапуре очень классный аэропорт, я даже не заметил, как эти шесть часов, которые я в нем пробыл, миновали. Просто классный аэропорт! Город целый. От кучи развлекаловок до бесплатного массажа для ног. Ноги-то распухшие после полета. А когда летел обратно из Брисбена, спал.

— Девчонки-фигуристки любят кататься в Японии, откуда чемоданами вывозят подарки.

— Так у меня два чемодана битком набитых были с Финала Гран-при.

— Какой самый необычный подарок?

— Черт из табакерки не вылетал. Сейчас подумаю… Мне дарили трусы. Не какие-то особенные, а простые — в полосочку. Серые. Футболки дарили. Мне нравится, я все ношу.

— В любви где чаще признаются?

— Да везде.

— Но больше сердец идет откуда?

— Самые ярые фанаты – в Японии. Они просто этим болеют. В крови у них это. Не знаю, насколько нужно быть преданным этому виду спорта, чтобы так заморачиваться с подарками! Их же надо купить, упаковать, потом купить билеты на турнир, приехать и посмотреть от начала до конца, потом прийти в гостиницу и ждать, чтобы вручить этот подарок. Который так аккуратно упакован. Японцы настолько педантичные люди! Мне в Японии очень нравится.

— Последний вопрос снова про фигурное катание. С нынешней сложностью программ чисто кататься почти невозможно. У вас есть способность не разочаровываться при падении на том же четверном лутце?

— Вообще есть такое. На тренировке ты прыгнул, упал. Ну и ладно, поехал дальше. Все идет от тренировок. Не можешь философски подойти к ним, будешь огорчаться и на соревнованиях.

— На Олимпиаде как будет?

— Посмотрим. Поедут чисто кататься все. Но очень малый процент того, что кому-либо это удастся.