В четверг нашей олимпийской чемпионке удался «прокат всей жизни».

За несколько минут до того, как в «Айсберге» должен был начаться финал женского одиночного катания, коллега-американец попросил: «Расскажи в двух словах: какая она — Сотникова?». Пытаясь мысленно уложить в две фразы все то, чем Аделина когда-либо делилась в разное время с журналистами, я почему-то вспомнила рассказ спортсменки про кошку. Про то, что кошка все дерет, и нет никакой возможности привезти ее в служебную квартиру. Из-за этого семье приходится жить на два дома. В одном — возле катка — фигуристка живет с мамой, в другом — на противоположном конце Москвы — остались папа и сестренка. Ну и кошка, разумеется.

«Как ее в служебную квартиру привезти? — совершенно по-взрослому рассуждала вслух 14-летняя тогда Аделина. — Потом же за испорченную мебель платить придется, никаких денег не хватит…».

* * *

Так получилось, что тема денег всегда была для семьи спортсменки очень злободневной: младшая сестренка Аделины Маша родилась с тяжелым врожденным заболеванием. Во многих своих интервью Сотникова признавалась, что фигурное катание для нее отнюдь не увлечение, а работа. И делать эту работу она должна хорошо, поскольку от этого напрямую зависит возможность лечить сестру.

За несколько последних лет Маше сделали три очень дорогостоящих операции в Германии, причем врачи с самого начала предупредили семью, что не могут сказать, сколько еще раз девочке придется ложиться на операционный стол. Просто об этом знали немногие.

Периодически читая в интернете рассуждения фигурнокатательных болельщиков о том, что Сотникова чрезмерно задавлена ответственностью и что у нее слишком слабая нервная система, чтобы добиваться серьезных успехов, я каждый раз мысленно задавала критикам вопрос: «А что чувствовали бы вы сами, ежеминутно думая о том, что от точности выполняемой работы напрямую зависит жизнь самого близкого и самого любимого в целом мире человека?»

А потом Аделина вдруг полюбила фигурное катание. Поняла, что не мыслит себя без этого вида спорта.

Первая из запланированных для чемпионки встреч проходила в пятницу утром в гостевом доме «Омеги». Аделину лично водил по павильону президент компании Стивен Уркхарт: сажал ее в боб, имитирующий спуск снаряда по ледяному желобу, «рулил» телевизионщиками и фотографами, помогая им найти наиболее выгодные ракурсы. Лицо 50-летнего американца сияло при этом неподдельным восхищением ребенка, на ладошку которого спустилась сказочная принцесса. Сильнее всего Уркхарт был поражен тем, что в «Омегу» олимпийская чемпионка приехала прямо с утренней тренировки. В какой-то момент даже подумалось, что если компания задумается о подборе нового «лица» для своих рекламных акций, то им непременно станет российская фигуристка.

Аделина же на вопрос, что именно заставляет ее столь фанатично работать и стремиться к цели, ответила: «Моя семья. Все, что я делаю, — я делаю для своих близких, которых очень люблю. Хочу, чтобы и мама, и папа, и сестренка гордились мной и были счастливы. Мне это всегда сильно помогало, потому что о золотой олимпийской медали я мечтала с 12-ти лет, когда впервые стала чемпионкой России. А семья всегда и во всем меня поддерживала».

* * *

Узнав о том, что места в командном турнире ей не нашлось, Сотникова прорыдала несколько часов. Сама ситуация вокруг этого вида программы изначально сложилась достаточно взрывоопасная — как это бывает всегда, когда приходится делить еще не завоеванные, но заведомо гарантированные медали.

Наутро после женского финала мне пришлось выслушать целый ряд претензий, высказанных в достаточно грубой форме наставником Липницкой Этери Тутберидзе. Тренер отрицала, что заявить Юлю в двух видах командного первенства было ее желанием. На замечание, что я всего лишь процитировала слова, которые в ходе интервью с олимпийской бригадой «СЭ» сказал накануне личного финала министр спорта, отрезала: «Я вам не верю! Кто я такая, чтобы о чем-то просить министра? Все, что вы написали по этому поводу, — ложь!».

Думаю, именно узнав о том, что кататься в командном турнире не будет, Сотникова поняла, сколь неоднозначным может быть в спорте понятие результата. На чемпионате Европы в Будапеште спортсменка искренне радовалась тому, что дважды — в короткой и произвольной программах — сумела откататься без ошибок, и даже сказала, что ей совершенно не важен цвет медали. Мол, ну и что, что она — серебряная? Это ведь не главное. Куда важнее, что за три недели до олимпийского старта все наконец начало получаться так, как хочется.

Но вышло так, что сам прокат очень быстро забылся. И принципиальным для того, кто принимал решение по составу олимпийской команды, стала как раз разница в цвете медалей. Сломавшая фигуристке всю ее не столь длинную спортивную жизнь. Так по крайней мере до начала личных соревнований, вслух жалея Сотникову, считали очень многие люди.

Уже после того как Аделина стала чемпионкой, я спросила Петра Чернышева — постановщика, создавшего обе олимпийские программы спортсменки: «Как вам вообще удалось вывести Аделину из того жуткого состояния?» Он ответил: «Мы просто интуитивно поняли, что должны неотрывно находиться с ней рядом. Чтобы она чувствовала, что не одна, что ее по-прежнему любят и поддерживают. И никогда не предадут. Но всем нам много чего пришлось пережить в тот момент».

* * *

Произвольная программа на музыку Сен-Санса была поставлена Аделине «на вырост». Поначалу спортсменка словно не понимала, как вести себя в этой музыке и главное — каким образом увязать с ней невероятно сложный набор элементов. Понимание приходило по ходу. Музыка заставляла взрослеть и этим все больше и больше раскрывала в Сотниковой какие-то глубинные резервы.

На последнюю тренировку перед финалом фигуристка вышла на лед в очень простом черном трико и катала лишь макет программы — без прыжков.

«Мы, тренеры, обычно ищем в катании даже совсем мелкие недостатки, а тут я вдруг поймал себя на том, что любуюсь Аделиной, — вспоминал Чернышев. — Никогда еще не видел ее на льду такой раскованной и одухотворенной. И тут мне реально стало страшно. Понял, что в ближайшие часы непременно должно произойти что-то очень важное».

На разминке — перед тем, как отправить Сотникову на выступление, а самому уйти от борта — Петр сказал: «Не позволяй себе в первой половине программы никаких эмоций. Вообще не думай об этом. Эмоции придут к тебе сами».

Словами «прокат всей жизни» обычно называют выступления, способные захватить любой зал, независимо от его национальных и болельщицких пристрастий. Именно такое однажды произошло на моих глазах на чемпионате мира-2003 в Вашингтоне, где в парном катании победили китайцы Шэнь Сюэ и Хунбо Чжао. До того момента мне еще никогда не приходилось видеть, чтобы зал, совершенно не болевший за пару по ходу чемпионата, начал вставать со своих мест еще до того, как закончилась музыка — за 22 секунды до конца произвольного проката.

Комментарий Чернышева в адрес заключительного выступления Аделины «так она не каталась никогда в жизни» не были преувеличением ни на грамм.

* * *

Было бы большим лукавством утверждать, что победа Сотниковой в Сочи стала для фигурнокатательного сообщества совсем уж неожиданной. Не зря перед финалом иностранные коллеги собирали информацию о фигуристке, что называется, по всем углам. Так происходит только в одном случае — если планируется не просто писать о человеке, но писать много.

Плюс к этому все имели возможность посещать тренировки. То, что Аделина катается быстрее всех соперниц и выше них прыгает, было очевидно. Как и то, что именно у российских спортсменок в этой компании наиболее сложные по своей базовой стоимости программы.

Единственное, что предстояло узнать, — сумеет ли Сотникова выдержать ажиотаж, царящий в зале. В день женской произвольной программы как раз об этом мы разговаривали на трибуне с Ниной Мозер — тренером двукратных олимпийских чемпионов Татьяны Волосожар и Максима Транькова.

«Этот зал имеет очень необычную акустику, — отметила Мозер. — Все звуки, которые идут с трибун, сначала уходят под потолок, а оттуда словно обрушиваются на лед, сильно «прибивая» этим спортсмена. Я даже запоздало порадовалась, что у Тани с Максимом была возможность прокатать короткую программу в командном турнире. Даже для них звуковой эффект оказался шокирующим. Если бы в личных соревнованиях мы столкнулись с этим без подготовки, вполне могли возникнуть непредвиденные сюрпризы…»

Критика в адрес самой чемпионки и того, как оценивались ее программы судьями, объяснялась достаточно просто: уже очень давно в женском одиночном катании не случалось, чтобы все три медалистки совершенно идеально исполнили свои произвольные программы. Реализовать «прокат жизни» и понимать при этом, что чемпионом стал кто-то другой, всегда непросто ни самим спортсменам, ни их болельщикам. Тем более что те небольшие изъяны, которые не позволили дотянуться до золотой медали ни чемпионке мира Каролине Костнер, ни чемпионке ванкуверских Игр Юне Ким, были «скрытыми», понятными лишь специалистам. И то при наличии протокола с детализацией оценок: чуть менее сложные, чем у победительницы прыжки, чуть менее высокие уровни сложности вращений и шагов.

К тому же обе соперницы были вынуждены заметно осторожничать, теряя при этом скорость катания. А ведь судейские сердца в такой ситуации всегда чуточку больше на стороне того спортсмена, который катается наотмашь.

Разницу когда-то очень хорошо объяснила мне трехкратная олимпийская чемпионка Ирина Роднина, отвечая на вопрос, чем именно, на ее взгляд, Елена Бережная и Антон Сихарулидзе были лучше канадцев Джеми Сале и Дэвида Пеллетье на Играх в Солт-Лейк-Сити. «Представь, что ты ведешь машину и маневрируешь на скорости 20 километров в час, — сказала тогда легендарная фигуристка. — А теперь попробуй сделать все то же самое на скорости 100 км/час…».

* * *

На пресс-конференции, организованной для российских фигуристок в пятницу в главном пресс-центре Игр, тренера чемпионки Елену Буянову тем не менее спросили, как она относится к тому, что победу Сотниковой считают заслуженной далеко не все фигуристы. И привели в пример какое-то достаточно резкое высказывание Эшли Вагнер. «Надо же, — удивилась Буянова. — А вчера Эшли сама подошла нас поздравить. И при мне сказала Аделине: «Ты — лучшая!»

Следом микрофон достаточно неожиданно взяла Тутберидзе.

— Давайте, скажу я. Тем более, что мы с Буяновой соперницы, как и наши спортсменки, и, наверное, ни у кого не будет оснований считать мое мнение предвзятым. Я не видела, как каталась Аделина в соревнованиях — но очень внимательно пересмотрела вечером запись выступлений всех сильнейших спортсменок. Еще никогда в жизни я не видела, чтобы Сотникова так каталась. Так отдавалась каждому элементу.

Вплоть до сегодняшнего дня я считала Ким Юну непобедимой. Она — молодец! Чтобы сохранить способность так кататься спустя столько лет после победы и сделать на таком высоком уровне сложнейшие прыжки, нужно быть выдающимся талантом. Но то, что я увидела в исполнении Аделины, было лучше по очень многим параметрам. Она показала более сложные переходы от элемента к элементу, более эмоциональное катание в целом. И у меня, как у специалиста, ее победа не вызывает абсолютно никаких вопросов!

www.sport-express.ru