Сегодня, 19 ноября, в Таллине (Эстония) завершился турнир серии «Челленджер» по фигурному катанию. Завершивший в прошлом сезоне карьеру фигуриста и приехавший в Таллин в качестве тренера швейцарской танцевальной пары Катарина Пайс / Юрий Еременко немецкий специалист Александр Гажи рассказал, почему в мире фигурного катания невозможно забыть русский язык, как создаются оригинальные танцевальные программы и как трансформировалась всегда существовавшая очередь на пьедестал в танцах на льду после введения новых правил.

— После Олимпиады в Сочи мы с Нелли Жиганшиной решили посмотреть, куда удастся подняться после ухода многих элитных дуэтов, — рассказал Александр Гажи. – Первый же этап Гран-при показал, что высоко прыгнуть не удастся. Мы были готовы занять освободившиеся позиции и побороться за медали на чемпионатах мира и Европы. Не получилось, а тут еще подоспело предложение попробовать свои силы в качестве тренера в Швейцарии.

— Считается, что после введения новых правил судейство стало объективным, и уже нет никакой очереди на пьедестал. Вы, похоже, не согласны с этим утверждением?
— Пример Габриэлы Пападакис и Гийома Сизерона, которые в олимпийском сезоне занимали места во втором «десятке» на чемпионатах Европы и мира, а в прошлом стали чемпионами, вроде бы, подтверждает тезис. Только все равно до сих пор и у судей, и у спортсменов в голове сидит мысль об очереди на пьедестал. Сейчас намного больше возможностей пройти вне очереди, причем не с черного хода. Надо просто ставить хорошие танцы и без ошибок их исполнять. Те же французы это наглядно продемонстрировали.

— У тренеров своя очередь на пьедестал?
— Мне кажется, она еще больше, чем у спортсменов. Тренерская карьера намного длиннее. Мы с Нелли катались вместе 10 лет, из которых восемь выступали на чемпионатах мира и Европы. Это практически максимум, а наш знаменитый тренер Мартин Скотницки в Сочи был на своей девятой Олимпиаде. Его звездным часом стала работа с братом и сестрой Дюшене в 90-е, но и после этого Мартин много лет входил в тренерскую элиту. Не всегда его ученики поднимались на пьедестал, но постановки Скотницки всегда запоминались.

— Вы с Нелли пошли по такому же пути и старались поставить не столько победные, сколько запоминающиеся танцы?
— Чем дольше работаю тренером, тем больше понимаю: мы были не самыми выдающимися танцорами в плане техники. В какой-то момент мы с Нелли решили: если хотим бороться за что-то серьезное, нужно найти свой неповторимый стиль. Плюс к этому, нам работать над такими танцами было интересно.

— Сами дошли до такой мысли, или тренеры помогли?
— На творческую сторону мы стали обращать внимание, когда перед Олимпиадой в Ванкувере тренировались в Москве в группе Александра Жулина. Уже было понятно, что Нелли не успеет оформить немецкий паспорт, и мимо Ванкувера мы пролетаем на большой высоте. Что оставалось делать? Только творчеством заниматься. Да и Жулин в это время активно работал над постановками в шоу Ильи Авербуха и буквально фонтанировал идеями. С нами плотно занимался Максим Ставиский, и мы делали неординарные вещи. Поддерживали такое направление и Скотницки с Ростиславом Синицыным, с которыми мы работали на базе немецкой сборной в Оберстдорфе. Они давали нам огромную степень свободы.

— Кто подсказал идею танца «Зомби», который стал, пожалуй, самым запоминающимся в вашей карьере?
— Мы его украли. Увидели номер, который Максим Маринин вместе со своей женой Натальей Сомовой исполняли в шоу «Болеро», где фигуристы выступали на сцене вместе с профессиональными балеринами, и перенесли танец с пола на лед. Авербух, конечно, красавец! Умеет делать шоу.

— Став тренером, будете работать в такой же творческой манере?
— Очень хотелось бы. Возможно, не все со мной согласятся, но танцы в последнее время стали скучненькими. Конечно, не все должны быть эксцентриками на льду, но разнообразие должно присутствовать. Для воплощения любой идеи требуется определенная база. Пока у швейцарской пары, которая стала первой в моей тренерской карьере, ее нет.

— Вы наверняка видели танцы в исполнении лидеров нынешнего сезона. Какой понравился больше других?
— Не берусь судить о работе других. Прекрасно понимаю, чем руководствовались руководители ISU, когда ввели правило: после окончания карьеры фигуриста должно пройти два года, прежде чем ему будет предоставлена возможность работать судьей или техническим контролером. Давать оценки спортсменам, с которыми я еще вчера соревновался, вообще некорректно. Нравится многое. Причем не только программы в исполнении лидеров. Какие вещи проделывали новисы на соревнованиях в Белоруссии! Это просто фантастика. Хотя, конечно, не могу не отметить, как свежо выглядят Виктория Синицина и Никита Кацалапов. Понравилось, что для короткого танца Елена Ильиных и Никита Кацалапов взяли не классический вариант вальса, а совершенно нестандартную мелодию. Хотя по ходу сезона все еще будет меняться. После первых этапов Гран-при канадцы и американцы поменяли свои короткие танцы. И очень интересно, как будут выглядеть в ранге чемпионов французы, которые пропустили этапы Гран-при.

— С Нелли контакты поддерживаете?
— Не только контакты. Она меня сейчас замещает на тренировках в Цюрихе. Всегда откликается на просьбу поработать с моими учениками, когда мне нужно выехать на соревнования. Мне кажется, тренировать у нее получается лучше, чем у меня.

— Русский язык вы освоили, тренируясь с российской фигуристкой у российских тренеров. Удается его сохранять?
— Потерять русский язык, постоянно находясь в мире фигурного катания, невозможно.

allsportinfo.ru