Вице-чемпионка мира в женском одиночном катании 2012 года Алена Леонова в интервью корреспонденту «Р-Спорт» Андрею Симоненко оценивает итоги минувшего сезона, рассказывает, удалось ли ей сделать «селфи» с президентом России Владимиром Путиным, и выражает уверенность, что ей по силам абсолютно все.

— Алена, сезон закончен, и конечно, хочется спросить – какое у вас нынче настроение?

— Настроение отличное, сейчас уже думаю над новыми программами. Сезон с учетом перехода в новую группу сложился для меня, я считаю, более-менее хорошо. Есть, конечно, еще много над чем работать. Особенно в плане произвольной программы. Короткая получалась все время на ура, а в произвольной и расстановку элементов менять пришлось по ходу сезона, да и вообще она ненакатанная сама по себе оставалась. В следующем сезоне, думаю, надо будет раньше поставить произвольную, чтобы раньше ее вкатать. И больше стартов сделать.

— Теперь по порядку. Начнем с прошлого лета, когда вы начали работать в группе Евгения Рукавицына. Насколько сложно дался этот переход?

— Вообще очень легко. Я знала, что Евгений Владимирович очень хороший человек и тренер. Давно его знала, мы много общались и пересекались на соревнованиях, на которые он с Костей Меньшовым ездил. Для меня не было никакой сложности найти с ним общий язык. Сложнее всего было, наверное, переучивать лутц (смеется). Ну и в целом меня все устраивает, обожаю хореографа Ольгу Германовну (Глинку), нашего специалиста по ОФП Андрея Борисовича (Лущикова). Все замечательно.

— Но хоть к чему-то непривычному пришлось привыкать?

— Наверное, были только сложности с самим тренировочным процессом, в том плане, что не привыкла так много работать. У Николая Александровича Морозова отпрыгал и ушел (улыбается), а здесь разные задания, много прокатов, которые я не люблю… Это, наверное, напрягало. Но сейчас я понимаю, что это все хорошо, что это тренировка, к которой надо относиться спокойно.

— В группе у Морозова вы были единственной одиночницей. А здесь – в большой компании.

— Это очень хорошо. Очень хорошие девочки катаются у нас в группе, есть на кого посмотреть, можно поучиться чему-то. А в плане внимания тренера ревности никакой нет, потому что с Костей (Меньшовым) и Машей (Артемьевой) мы катаемся на разных льдах: Я с Димой Алиевым — в одно время, Костя с Машей – в другое. Но с другой стороны, даже если на один лед попадаем, то все равно это хорошо, взбадривает. Особенно когда играем на прыжки.

— Игра на прыжки для вас что-то новое?

— Нет, совсем нет. Иногда тренер нас всех собирает поиграть. Это нормально (смеется).

В короткой программе о прыжках не думаю, просто балдею

— Первые турниры начала сезона складывались более-менее неплохо, тот же Оберстдорф можно вспомнить, где вы с Елизаветой Туктамышевой боролись на равных. А вот потом, на Гран-при, не пошло.

— На первом Гран-при в Канаде было очень неудобное время соревнований. Ночью кататься пришлось, по сути, в пересчете на наше время. Мышцы не могли проснуться, и я не смогла настроить себя на прокат в таких жестких условиях. Думаю, что основная причина в этом, потому что готова к турниру была нормально.

— И все-таки потом проблемы остались и на следующих соревнованиях – с произвольной программой.

— Наверное, основная причина в том, что прокаты на тренировках получались скомканные. То докататься не смогу, больно упаду, то в пятницу в конце недели устала. Хороших прокатов было мало, стабильность наладить не могла. Поэтому на произвольную программу выходила неуверенная. А вот короткая программа для меня шла идеально весь сезон. Поэтому ее хотят оставить на следующий год.

— В чем ее секрет? Настроение?

— Наверное, да. Выходишь и знаешь, что с первых нот всем понравится. О прыжках не думаешь, просто балдеешь от нее.

— Кому пришла идея превратить вас в Чарли Чаплина?

— Мне. Сначала мы хотели сделать мне какой-нибудь модерн, что-то совсем новое, но потом на льду это попробовали, и оказалось, что я этого совсем не чувствую. А потом стояли, обсуждали разные темы, и я просто сказала: «А может, Чаплина?» Вообще эта идея у меня была, когда я еще у Николая Александровича каталась. Но тогда музыку нашли, включили, и я отказалась. Видимо, время еще не пришло в тот момент. А тут Ольга Германовна принесла музыку уже на следующий день, включила на льду, и мне очень понравилось. В Латвии на сборах начали с Ольгой Германовной что-то ставить, Евгений Владимирович на это смотрел-смотрел, потом подъехал и тоже начал с нами придумывать шаги, элементы. В общем, ему это тоже понравилось, хотя изначально он первое что сказал: «Ну, это же Алена, это же она». Они-то хотели меня кардинально поменять, но, видимо, я не меняюсь (смеется).

— Когда произвольная программа раз за разом не получалась, не было идеи поменять ее?

— Была. Но потом решили просто вернуться к старому набору элементов и не менять программу. Это как раз было перед Гран-при в Японии.

— А почему?

— Я очень зацикливалась на сложных элементах и не могла программу исполнять. А этот набор для меня был привычный и более-менее получался.

— А как же рисковать?

— Ну порисковали несколько стартов и решили, что это бесполезно пока. Что прыжки, которые я летом пыталась делать, пока не наработаны. Вообще для тренера даже стали сюрпризом мои попытки делать «флип-тулуп» в Оберстдорфе и в Канаде. Но я думала так – раз уж идти, так идти. Но потом планы усложнять каскад отодвинули.

— В начале сезона надеялись на то, что быстрее пойдет усложнение?

— Скорее, очень хотелось, чтобы так пошло. Чтобы всем показать, чему я научилась. Но все-таки времени не хватило. И над другими вещами работать приходилось. Лутц зато я переучила – на прокатах все сказали, что он теперь у меня с нормального ребра.

— Есть к себе претензии? Наверняка же присутствует неудовлетворенность, что не получилось задуманное.

— Есть неудовлетворенность, но я сама себя убедила в том, что усложнение надо действительно оставить на попозже. Тот вариант, который у меня есть, надо нормально делать. А у меня и он ни разу не получился за весь сезон. Только за это себя буду ругать.

— Как-то объяснить, почему привычный вариант тоже не пошел, возможно?

— Ох, не знаю… Вроде бы я его знаю, прыгала. Могла, конечно, на чемпионате России лучше откататься. Сама не знаю. И думала, и пересматривала, как с этим набором я каталась. Наверное, от головы все идет. Или так эмоционально выкладывалась на короткой программе, что потом на произвольную собраться не могла. На тренировках вроде бы делала, а на соревнования приезжаю, и меня просто не узнать. Хотя и на тренировках так… Через раз. Каждый раз проблема с каким-то прыжком в первой части. И потом вторую не могу нормально откатать. Долбишь-долбишь первую часть, а на следующий день выходишь, и все в порядке.

— Прямо как Алексей Николаевич Мишин недавно говорил про своих давних учениц: вечером флип настроишь – утром нет.

— Ну да, а утром появился лутц (смеется). Что-то похожее. Вчера прыгаешь три из трех, а сегодня выходишь и вообще не делаешь. Перед чемпионатом России была такая ситуация – риттбергер не получался. Вообще никак. А мне уже так хотелось поскорее ехать выступать, и мы когда приехали, то на первой же тренировке, прямо с самолета, все идеально сделала.

— С психологом, Геннадием Дмитриевичем Горбуновым, продолжаете работать?

— Продолжаю. Например, во время Универсиады я ему звонила, и он меня настраивал. И я там неплохо откаталась. За  каскад «тулуп-тулуп» меня, правда, «убили» (смеется), но все остальное я нормально сделала.

— Победа на Универсиаде вообще таким светлым пятном в сезоне стала, наверное?

— Боялась туда ехать без тренера. Даже говорила Евгению Владимировичу: «Без вас не поеду». Но меня убедили, что надо собраться. Собралась.

— После Универсиады встреча была же с Владимиром Владимировичем Путиным?

— Да. С мигалками нас в автобусе повезли, приехали в аэропорт, долго-долго его ждали. Сначала приехал наш министр спорта (Виталий) Мутко, поздоровался со всеми нами.

— Что сказал?

— «Не сдавайся, мы за тебя болеем». Он давно меня знает, всегда улыбается, когда видит. Потом вместе стали ждать. И вот подхожу я к окну и вижу, как вертолет садится. И нас сразу отправили в другой зал. Там еще минут 20 стояли, все наряженные… И вот он вышел, сказал несколько слов — и ушел.

— Со всеми не поздоровался?

— Нет. Я, честно сказать, «селфи» с ним хотела сделать. Но не получилось – его охранники окружали, было не подойти. Но вообще вся неделя после Универсиады приятная была. Сначала на встречу с Путиным позвали, потом на встречу в спорткомитет в Санкт-Петербурге. Наградили тоже нас с Машей (Артемьевой) там.

Четверного прыжка боюсь, а акселя в три с половиной оборота совсем нет

— Сильно расстроились, что на чемпионате России не отобрались в сборную на чемпионат Европы?

— Обидно, что не смогла чисто откататься. Потому что хорошо была готова. Расстроилась сильно, конечно. Ездили на чемпионат с мамой, она меня успокаивала. Но на следующий день прилетели домой, а там уже и Новый год. Так что все хорошо.

— В марте вы сказали такую фразу: «Есть ощущение, что сезон не закончен». Вы знали в тот момент, что у Анны Погорилой проблемы со здоровьем и что вы можете попасть вместо нее в команду на чемпионат мира?

— Знала. Когда мы ехали с Финала Кубка России, тренер мне сказал: «Готовься к чемпионату мира». Возможно, у него была информация, что у Погорилой травма. И я готовилась – держала себя в хорошей форме. Конечно, когда потом узнала, что она все-таки едет, и особенно когда увидела, как она там выступила…

— Погорилая сказала потом, что не хотела отдавать вам свое место в сборной. Хотя это чемпионат мира, а не конкурс художественной самодеятельности.

— Ну, меня это, конечно, немного задело.

— Лиза Туктамышева на чемпионате мира завоевала золото, сделала тройной аксель.

— Вообще я практически не удивилась, что она его сделала. Видела, как она на тренировке его делает, он такой легкий у нее получается… Так что я почти не сомневалась, что у нее получится. И безумно за нее рада, как и вообще за Питер.

— Главное же, что у нее на турнире в Питере только один аксель получился, а в Шанхае вся программа с тройным акселем.

— Да, и это очень важно. Я особого смысла вставлять тройной аксель в программу не вижу, если ты только его можешь сделать. А она все собрала. Хорошую подготовку, значит, провели.

— Вы же пробовали тоже делать тройной аксель?

— Пробовала. И даже один раз случайно сделала. Это было сразу после того, как я перешла к Николаю Александровичу. Прыгала-прыгала, попробовала и сделала, прямо с выездом, на одну ногу. Он такой удивленный проезжает мимо меня и говорит: «Ну, значит, можешь!» Потом еще несколько раз пробовала. В принципе, у меня есть шанс его докручивать и выезжать. Но время нужно. Лиза начала прыгать тройной аксель давно-давно.

— В принципе есть планы идти по пути резкого усложнения?

— Пока, наверное, нет. Хотя я читаю разные интервью и вижу, что (американка) Грэйси Голд собирается учить тройной аксель и четверной прыжок, Серафима Саханович – четверной сальхов. И тут я задумалась, а почему бы и нет?! Но сначала надо наладить тройные прыжки, чтобы все от зубов отскакивали. Чтобы я их делала, не задумываясь. Потому что это самое главное. Когда я не думаю, все делаю. Как начну думать: руку отвести, ногу поставить, так сразу мешкать начинаю.

— Когда совсем маленькие пытаются тройные аксели делать, им, мне кажется, не страшно. А вам?

— Если бы четверной тулуп сказали попробовать, я бы испугалась. Это мне страшно. Хотя Андрей Борисович (Лущиков) мне говорит: «У тебя такой тулуп, такой тулуп, тебе четверной скрутить — нечего делать». Но мне боязно. А вот тройной аксель – вообще не страшно. Я его не боюсь. Поролоном обложиться – и вперед, нормально.

— Некоторые «парники» говорят, что четверной выброс делать легче, если он выполняется на медленном ходу, а если амплитудный, с пролетом, то сложнее.

— Мне кажется, здесь наоборот. Если тройной прыжок легкий, высокий, то четверной легче будет сделать. Но по моим ощущениям, тройной аксель я запрыгаю быстрее, чем четверной. А четверной я пробовала на «удочке», очень больно ударилась и больше пока не хочу.

— «Удочка» просто поддерживает?

— Да, чуть-чуть приподнимает, но скрутить обороты все равно тебе самому надо.

— Но каскад из тройного флипа и тулупа в планах остается?

— Да, конечно. Сначала коньки новые надо сейчас раскатать – и вперед. Чтобы с самого начала сборов все успеть накатать.

— По плану сначала отпуск?

— Сначала шоу в Корее. Наталья Бестемьянова мне звонила, спросила, смогу ли выступить. Я, конечно, поеду, очень приятно, что пригласили. Отдых будет где-то неделю: просто солнце, пляж и вода, я так думаю. А потом сборы – Латвия, Швеция, все как обычно.

— Последние вопросы попробую задать прямо в стиле Владимира Познера. У вас не пропала мотивация кататься?

— Мотивация не пропала. Пропала только уверенность почему-то. Хотя с психологом вроде работаю, все в порядке, — выхожу на старт, и не получается. Проблема только в этом. По сути я все могу.

— Что-то должно «щелкнуть»?

— Что-то должно «щелкнуть». Может, начать мне накрываться полотенцем, как (Елена) Исинбаева?!

— Зачем вы катаетесь?

—  Хочу все выиграть. Оставить свой след на всех пьедесталах. Подрастающего поколения я не боюсь. Не обращаю ни на что внимания. Знаю, что все могу, что программы у меня самые классные и что мне все по силам.

— Что за произвольная будет на следующий год?

— О-о-ой… (улыбается)