В Москве 4 ноября стартует этап Гран-при по фигурному катанию. Одной из самых ярких звезд на этом турнире будет Анна Погорилая — бронзовый призер последнего чемпионата мира. Накануне соревнований Аня пришла на «Радио КП» и рассказала, как она придумывает истории своих программ, зачем смотрит «Ледниковый период», и как долго может прожить без фигурного катания.

Танго и чувства

— Аня, говорят, что у вас волшебная новая программа, которую вы в Лос-Анджелесе делали.

— Я сделала две волшебные программы. Одну в Лос-Анджелесе с хореографом Мишей Джи . Произвольную вместе с Николаем Морозовым, как и две прошлые свои программы. Я уже катала их на двух стартах, почитала отзывы, кажется, неплохо пошло.

— Ваша цитата: «Моя произвольная программа – это любовная трагедия. Получается, что я испанка, которая ждет его».

— Это то, что я чувствовала. Когда слушала музыку, я представляла себе, что это может быть. Я не люблю, когда мне придумывают историю моего выступления, я должна это сделать сама. Потому что это катать мне, это должны быть мои переживания, мои чувства.

— Вы эти истории записываете?

— Зачем? Я эти программы катаю столько раз, что они въедаются в меня. Но ты можешь катать сто тысяч раз, если ты не вкладываешься, не отрабатываешь каждое движение, хоть обкатайся — ничего хорошего не будет. Надо ходить в зал, отрабатывать перед зеркалом, на льду с хореографами… И это все надо делать с чувствами.

— Мне непонятно, как можно делать с чувствами, когда с этой музыкой эти движения делаете стомиллионный раз.

— Поначалу тебя просто разрывает от эмоций. Особенно если музыка очень нравится. Потом музыка немного приедается, становится поспокойнее. Но ведь нам надо и элементы катать. Поэтому мы пытаемся найти золотую середину, чтобы не выплеснуть все, но и быть более–менее спокойной, с холодной головой исполнять прыжки. Просто иногда бывает, что так нахлынут чувства, что тебя сбивает с коньков.

— Сейчас входят в моду программы – маленькие спектакли, к которым чуть ли не либретто нужно читать, чтобы смотреть их с полным пониманием.

— В моих программах не надо что-то такого знать, чтобы их оценивать. Не каждый человек может понять именно так, как ты пытаешься донести. Но образ он должен понять. Если это танго, страсть, — ты показываешь жгучие чувства. А спектакли на льду… Мне кажется, это очень тяжело для зрителя. Он пришел посмотреть фигурное катание, получить удовольствие, и не должен сидеть и угадывать, какой сюжет здесь ему показывают. Но при этом мне дает советы человек по актерскому мастерству — Маргарита. Я с ней работала в прошлом сезоне очень хорошо, и в этом получилось поработать.

— Чему вас научили?

— Лицом работать. В прошлом сезоне как раз Маргарита мне придумала образы для программы. Ну и можно сказать, она готовила нас в актеры чуть-чуть.

— То есть, вы сейчас готовы выйти и какой-нибудь эпизод отыграть?

— Нет, я не готова. Я готова показать, например, маленькую сценку, как меня облила из лужи проезжающая машина. Вот примерно такие задания были на занятиях.

— Там вам часто аплодировали?

— Было, кстати. Но больше аплодировала я. Было, например, такое задание: надо пойти, открыть штору и увидеть человека, которого уже нет. Это показывал ребенок 10 лет. А я смотрю, и чуть ли не плачу, потому что понимаю, что это еще ребенок, как он может так играть? А ты входишь в его эмоции – и все. Ты начинаешь плакать вместе с ним, а потом аплодируешь.

Соперницы и судьи

— Так же бывает и на фигурном катание. Но вы можете мне объяснить, почему фигурное катание – это спорт?

— Это не только спорт. Это еще и искусство. Спорт, потому что у нас идет борьба с собой, с соперницами. У нас есть элементы, и каждый имеет свою стоимость, нас оценивают. А почему искусство – это понятно: на нас смотрят, мы стараемся сделать танец, спектакль…

— Все равно я не понимаю, как можно оценивать баллами искусство. Вот вы видите, как откатался кто-то из ваших соперниц, вы в уме можете прикинуть, какую оценку они сейчас получат?

— Оценку нет, но оценить прокат мы можем. Примерно. По элементам могу взглянуть и сказать, что здесь такой недочет был, а вот здесь все хорошо. Могу посчитать обороты во вращении, сказать, какой уровень вращения. С дорожками не так все просто, потому что там надо больше вникать, но если поверхностно, то я пойму.

— Вы часто злитесь на судей?

— Нет. Никогда. Потому что, скорее всего, я понимаю, что то, что мне поставили, это я накатала. Хочешь лучше оценки, сама исправляйся. Но обычно после проката я особо не запоминаю даже какие баллы мне поставили — я жду место, на котором оказалась. И только через день-два я могу посмотреть оценки, и подумать: «да, жалко».

— Когда вы «бронзу» брали на чемпионате мира, вы после проката понимали, что это медаль?

— Не до конца. Я до сих пор не ощущаю, что был чемпионат мира, и что я стала третьей. Понимания еще нет.

— Значит, будет второе и первое. Но вы говорите, что фигурное катание – это спорт, что это и соперничество. Как вы живете в этом соперничестве? В женской сборной России конкуренция сейчас просто сумасшедшая.

— Да. И что? Разве это не хорошо?

— Для кого как. Какие у вас взаимоотношения внутри тусовки?

— Хорошие отношения. Никто ни на кого не держит зла. Никто коньки не тупит. Все спокойно. Мир во всем мире. У нас это, видимо, прошло. Ко всем девочкам пришло осознание, что все зависит только от тебя.

«Ледниковый период» и фотосессии

— Говорят, вы много читаете?

— Не так уж и много. Например, сейчас я ничего не читаю. Но когда у меня спрашивают, какая книга любимая, или там какой фильм, я не знаю что ответить. Их много, я не могу выбрать. У меня был период, когда я прочитала «Войну и мир» и меня просто затянуло в эту историю. Но вот сейчас такой книги нет.

— Вы смотрите «Ледниковый период»?

— Я смотрела с мамой несколько раз. Просто иногда времени не хватает.

— Вам, бронзовому призеру чемпионата мира, не смешно смотреть такие шоу?

— Нет. У меня же есть программа «Запах женщины». И я посмотрела как раз «Ледниковый период», там каталась пара под эту музыку. Я смотрела и думала, что для своей программы оттуда можно взять. И если честно, мне посоветовал мой хореограф посмотреть.

— Неужели там фигуристка вашего уровня может что-то найти для себя?

— Конечно. Некоторые движения. Я же катаюсь без партнера, а танго должно быть с партнером. Вот как-то фантазирую, что он где-то рядом. Ну и мне было интересно как раз подсмотреть взаимоотношения, чтобы понимать.

— У вас и обширная группа ваших болельщиков ВКонтакте. И вы как-то говорили, что вам на день рождения они подарили фотосессию.

— Было очень приятно. У меня было тогда немало фотосессий. Но это был легкий образ. Воздушный. Там были шарики, цветочки, все девчачье, чего не хватает спортсменкам. Потому что все время в спорте надо себя преодолевать, быть мужественной и сильной. А это был легкий образ, светлые тона. У меня был бежевый костюм, фиолетовое легкое платье. Обычные шорты и бежевые топ. Нейтральные вещи. Получала удовольствие.

— Иногда вас называют самой сексуальной фигуристкой мира.

— Интересно. Я такого не слышала. Неожиданно. Я покраснела. Прикольно.

— Сколько у вас альбомов сейчас с фотосесессиями? Или у вас все на флешках?

— Ха, у меня все в инстаграмм.

— Какая фотография больше всего лайков набрала?

— Не скажу! (смеется).

Выбор, балет и гимнастика

— В жизни каждого спортсмена есть такой момент, когда хочется плюнуть на все, развернуться, уйти, закрыть за собой дверь и вообще никогда об этом не вспоминать. В ваши 18 лет у вас он уже был или только будет?

— У меня был переходный возраст. И в это время все может случиться. Но когда ты столько занимаешься фигурным катанием, столько вложила в это, все равно внутри уже понимаешь, что никуда ты теперь уже не денешься. Ты это уже слишком любишь все это, чтобы вот так взять и все бросить. Ты можешь развернуться, уйти, сказать что-то резкое… Но все равно, пройдет полдня, и ты поймешь, что ты хочешь вернуться обратно.

— Всего полдня? Самый большой период, когда вы провели без льда, без тренировок, вообще без ничего?

— Такого не было. Были моменты, когда очень хотелось, но нельзя было выходить на лед. Это был мой второй сезон во взрослом спорте. Я отобралась на чемпионат мира и очень хотела туда поехать. И тут я подворачиваю ногу, с разрывом, и мне запрещают категорически кататься. Я не послушала. У меня опухшая нога, я еле влезаю в конек, но я все равно выходила на лед, каталась через боль, через слезы… А потом врачи меня тоже доводили до слез: нельзя вообще кататься! В итоге я несколько дней не каталась — на большее меня не хватило. Но мне все равно времени оказалось мало подготовиться, как следует.

— Вы рассказывали, что был период, что хотели уходить от своего тренера, какие-то еще закидоны были…

— Нет, это было все осознанно. Это была не истерика. А было ощущение, что я встала на месте. Мир же двигается, прогрессирует и, если ты встаешь на месте, получается, ты уже идешь назад, деградируешь. Мы этого очень не хотели. Поэтому думали, искали какие-то варианты, и в итоге вот эта суматоха дала нам новый толчок с тренером, мы начали все с чистого листа. Мне кажется, я даже очень повзрослела после этой ситуации.

— Вы когда-нибудь себе представляли, какая была бы ваша жизнь без фигурного катания?

— Я думала об этом. В детстве меня отвели в три вида спорта. Точнее, отвели в два — гимнастику и фигурное катание, — но хотели еще в балет. И дали трехлетнему ребенку выбор: куда пойду. Я выбрала фигурное катание. Мне кажется, если бы не фигурное катание, то у меня была бы либо гимнастика, либо балет.

Мама, брат и болельщики

— Лучшие болельщики, в какой стране?

— В Японии. Как ни приедем – толпы! Это так приятно! Мне вообще очень нравится Япония и их культура, их отношение ко взрослым, как они относятся к тем же спортсменам. Они очень и культурные, и у них все вот как надо. Если автобус должен прийти в десять, он придет в десять. И потом меня поразило, как они устроили шоу на соревнованиях. Они раздали всем зрителям по такой палочке, которая светилась в темноте, и в конце, когда выключался свет, просто волшебство творилось. В других бы странах, мне кажется, эти палочки куда-нибудь засунули, забрали бы с собой, и еще у соседей бы отобрали.

— Вам игрушки кидают на лед?

— Да. В Японии, кстати, больше кидают. Но у меня такое отношение к игрушкам, что… В силу того, что у меня есть кот, каждая игрушка в пять секунд превращается в шерстяное что-то. А на катке у моего тренера есть еще младшая группа, и я стараюсь все относить им. Представляю, как им приятно получить от меня игрушку там с пожеланием или еще с чем-то.

— У вас есть любимые костюмы?

— Они все мои любимые. Я их храню дома. Они у меня отдельно от всей одежды. Как музыка, программ отдельно от тех треков, которые я слушаю.

— Вы как-то рассказывали, что у вас был костюм, который связала вам мама.

— У меня был красный костюм и свитер с покемоном. Да, это мама связала. Но я не знаю, где они сейчас.

— Мама — ваш главный друг?

— Мама – это не друг. Мама – это мама. Это родной человек. У нас такие взаимоотношения, что друзья — это друзья, а мама – это совсем другое. Я скорее поделюсь с мамой своими переживаниями, нежели с кем-то другим.

— У вас, наверное, вся семья должна понимать всю глубину фигурного катания?

— Родители да, а брат — нет. Он химик, у него своя сфера. Я в химии не понимаю, он моем фигурном катании (смеется). Но у меня родители не всегда могут смотреть мои выступления — волнуются. В итоге они берут брата, сажают перед телевизором, говорят смотреть, а сами уходят что-то делать. Мне мама рассказывала: как-то я откатала, а родители на нервах к брату: «Ну как?!». Он встает с каменным лицом, подходит к ним и говорит ровно два слова: «Не упала». И пошел.

www.spb.kp.ru