Елена Радионова в год, когда ей исполнилось 16 лет, выиграла чемпионат России, взяла серебро чемпионата Европы и бронзу чемпионата мира. В пятницу ей предстоит второй для нее старт на этапах серии Гран-при текущего сезона – в Москве, в преддверии которого она рассказала корреспонденту агентства «Р-Спорт» Анатолию Самохвалову о том, что меняют в ней новые программы, как она воспринимает новые испытания и почему Мао Асада совсем еще не старая.

Если фигуристу удобно, на льду красиво

— Елена, вы за это лето словно превратились из девочки в девушку. Когда успели повзрослеть?

— Вам, наверное, показалось, вы меня долго не видели, я все та же Лена Радионова. Глобальных изменений во мне не произошло. А вот выглядеть, может, стала, по-другому. Действительно повзрослела.

— Может, катание усложнилось?

— Это да, обе программы – и Je t’aime, и Titanic — мне поставил Николай Морозов, они получились другими, не такими, как раньше, и они по-своему интересные. Вместе с этим мне изменили стиль катания: тот, который предлагает Морозов, с более сложной дорожкой шагов. Николай постоянно спрашивал, удобно ли в этой новой постановке с новой техникой. Он придерживается принципа комфорта для спортсмена на льду. Если фигуристу будет удобно, на льду будет красиво. И никак иначе. Я с ним полностью согласилась, мое катание стало более сложным технически, и можно сказать, что меня вывели на новый уровень.

— Но под музыку Сергея Рахманинова в прошлом сезоне вы тоже выступали под искренние аплодисменты.

— Рахманинов мне нравился, эта программа был очень органичной.

— В этом сезоне вы захотели кардинально поменять обстановку, уйдя от классики в широком понимании?

— Нет, просто идеи пришли в голову новые.

— Как вам третий концерт Сергея Васильевича удалось прочувствовать в столь юном возрасте?

— Наверное, чувство музыки родилось со мной. Я слушала третий концерт, и мы вместе выбирали самые красивые части для произвольной программы. Чтобы программа хорошо получилась, нужно полностью отдаться музыке, а для этого произведение надо послушать от начала и до конца.

— Соблазна взять второй концерт Рахманинова не было, который более яркий, что ли?

— Мы выбирали музыку по двум основным критериям: известность и малое использование ее фигуристами. Все-таки я того мнения, что пробовать нужно новое, то, что никто еще не катал.

— На льду – это тебе не на канале «Культура», где третий концерт раньше чуть ли не каждую неделю Денис Мацуев играл.

— (Смеется). Я редко переключаю пульт на канал «Культура».

— Вы сами когда-нибудь предлагали музыку для выступлений?

— Мы всегда это делаем вместе с тренером и хореографом. Приходим к тому, чтобы она понравилась всем. Но в первую очередь, конечно, мне. Мне же катать.

О Je t’aime первым заговорил Морозов

— О Je t’aime Лары Фабиан кто первый заговорил?

— Николай. Она, с одной стороны, очень сильная, с другой, под нее легко кататься. Душа приняла ее сразу.

— Под нее не плачете, как под Titanic?

— Ну, это же не та история, что в «Титанике», поэтому под нее я не плачу. «Титаник» — другое дело, особенно заключительная часть, когда начинает петь Селин Дион. Мурашки бегут, когда я еду по льду.

— Как с мурашками технические элементы выполнять?

— (Смеется) Видите же, что исполняю. Ну а то, что с ошибками, так это первый старт в сезоне, первый старт в карьере, который я провела без тренера. Понимаете? Если бы я хотя бы знала об этом заранее, то подготовила бы себя. Не знаю как, но подготовила б. Но когда мне в день отлета сказали, что тренер не едет, я была шокирована. Получилось, что в короткой программе мне концентрации не хватило, а в произвольной я уже вышла, зная, что делать и до какого состояния надо себя довести, чтобы чувствовать хорошо во время проката. Через это нужно было пройти, и лучше сейчас иметь такой опыт, чем в дальнейшем. И этот опыт мне дал новые знания: как самой настраиваться на соревнования. Пользу я однозначно извлекла из путешествия в Пекин.

— Но тренерского взгляда от борта не хватает в такие моменты?

— Честно говоря, не знаю. Не могу сказать, влиял ли сам взгляд тренера или нет. Непривычна была сама ситуация.

— У Аделины Сотниковой тоже в этом году Лара Фабиан, и тоже такая страдальческая программа на композицию Je suis malade. Просматривали?

— Нет, не просматривала, тем более Аделина в прошлом сезоне не выступала. Было неизвестно, оставляет она эту программу или нет. Что она решит, мы не знали, поэтому ни на кого не смотрим и делаем, что нам нравится. Под Рахманинова же катаются многие.

— Но Рахманинов вошел в опробованный шаблон, как «Кармен» или «Кармина Бурана», а Лара Фабиан, кажется, нет.

— Да, наша короткая программа – нечто новое, но в ней есть прекрасные слова, а музыку со словами разрешили, так почему бы не попробовать? Она мне нравится!

Японок и американок нельзя недооценивать

— Гончаренко как-то сказала, что к 2018 году женское фигурное катание будет российским. Согласны?

— За оставшиеся два года может все изменится. В России сильные спортсменки, но так же в Японии фигуристки сильны, в Америке. Не знаю, что можно тут пока сказать. Будет то, что будет.

— По первым этапам кто понравился?

— Мао. Она как всегда выглядела прекрасно! Ничего, что произвольная у нее немножко не получилась, но она выиграла. Я к ней отношусь с особым уважением.

— Удивительно, но практически все российские фигуристки и их тренеры начинают отвечать на подобный вопрос с восхищений Мао Асадой.

— Это точно. Она очень красиво катается, прыгает тройной аксель, тем более она вернулась после перерыва, что очень сложно. Только огромного уважения заслуживает этот человек.

— Есть у Асады слабые места?

— Я не знаю.

— У вас какова перспектива тройного акселя?

— Сейчас идет сезон и, естественно, я ничего нового не буду учить. Пока мне не до акселя.

— До чемпионата мира прыжковых усложнений не ожидается?

— Думаю, да.

— Тот самый аксель в исполнении Елизаветы Туктамышевой какие эмоции вызывает?

— Только позитивные, она молодец, что решается на этот элемент, и его реально засчитывают.

— В прошлом сезона она была, по сути, вашей главной соперницей. Интересуетесь ее выступлениями сейчас, просматриваете?

— Специально нет. Когда получается, смотрю, ну а потребности в том, чтобы просмотреть каждую фигуристку, у меня нет.

— Неужели концентрация внимания происходит только на себе самой?

— Видимо, да. А вообще наши девочки все достойные соперницы. Мне действительно все нравятся.

Мальчик-уникум Цзинь Боян

— За мужским видом одиночного катания следите?

— Не пристально.

— Китайца Цзинь Бояна, который первым в истории сделал шесть четверных прыжков в двух программах, видели?

— Этого мальчика-уникума видела. Он уже создает конкуренцию лидерам, но посмотрим, как стабильно и качественно он будет кататься дальше.

— У вас какая задача по совершенствованию стоит на первом месте?

— Чистое катание. А дальше – не предугадаешь. Главное, заниматься обеими программами и катать их без помарок.

— Вы, кажется, единственная в истории двукратная чемпионка мира среди юниоров. Рано повзрослели и из-за возрастных ограничений долго ждали взрослого уровня?

— Да в принципе я шла так же, как и все – как Аделина, как Юля (Липницкая). Всему свое время, правила есть правила. Я помню обе свои юниорские победы, вторая даже была посложнее, ведь выиграть – это одно, а защитить титул – другое. Сложнее это и ответственнее, оттого и эмоции от второго золота были другими. Но я уже тогда выступала на взрослых этапах Гран-при и отобралась в Финал, что было очень радостно. Потом вернулась на юниорский уровень, подтвердила свое чемпионство и полностью перешла во взрослый спорт.

— От Гран-при в Москве ожидаете давления домашних стен?

— Нет, наоборот, я буду выступать в своей стране, и по мне так лучше.

— Многим другим легче выйти на лед где-нибудь в Китае, где нет друзей на трибунах. В России, говорят, тяжело.

— Обычно окончательные выводы делаются после стартов. Выступлю – узнаю. Но я надеюсь, что за меня в Москве будут болеть многие, у меня много друзей и не только из мира фигурного катания. Поддержка многое для меня значит.

— На декабрьском чемпионате России шесть фигуристок – претендентки на победу. Нет ощущения вроде «что ж мы в один период все родились»?

— Я в этом случае говорю себе: «Главное, делай свое дело хорошо». А конкуренция – это всегда интересно, об итоговых баллах я до старта не думаю. Хотя, по-моему, в спорте все максималисты, и я не исключение. Если заниматься непонятно ради чего, то непонятно, зачем вообще нужен спорт. Каждый хочет, чтобы все самое лучшее было у него. Поэтому: работать, работать и работать.