— Евгений, вам было интересно на этом чемпионате? Может быть, если не в смысле конкуренции, то в каком-нибудь еще?

— Интересно было посмотреть на олимпийскую арену. На площадку, раздевалки, разминочный зал. А что касается соперников… В первую очередь мне нужно было выполнить программу-минимум, на которую я сегодня способен.

— Из тех олимпийских дворцов, где вы побывали за свою карьеру, «Айсберг» — лучший?

— Да и в Турине был прекрасный дворец, и в Солт-Лейке, и в Ванкувере. «Айсберг» соответствует мировым стандартам. Что нам еще нужно?

— У вас снова болит спина. В чем причина?

— Если точно, ситуация такова: месяц назад мне сделали термообработку спинных грыж. Уже в третий раз. Под общим наркозом в позвоночник вставляется 20-сантиметровый катетер. И, к сожалению, этот наркоз совершенно выбил меня из колеи, хотя до операции форма была потрясающая. Врачи говорили, что десять дней после операции нельзя ничего делать вообще. Но мне стало лучше, и я побежал тренироваться. Это была ошибка.

— Ведь такое уже было — в прошлом году, с коленом, когда вы также форсировали подготовку и в итоге получили осложнения. Зачем так рисковать?

— Да, так было и с коленом. Так вот, после операции мне стало хуже, снова появились боли. И тогда мы приняли решение делать инъекции. Это что-то вроде блокады. После нее через несколько дней более или менее начало отпускать. По крайне мере прекратились спазмы в мышцах. Сейчас снова поеду в Питер — делать еще одну инъекцию.

— Инъекции — это теперь единственный вариант? Или в межсезонье рассматриваете какие-то более кардинальные меры?

— Надеюсь, что и постоянные инъекции со временем не понадобятся. Поясню: эта травма связана с большим количеством четверных прыжков, которые я делал в этом сезоне. Их было очень много, включая два новых — сальхов и лутц. К тому же был проделан большой объем работы по ОФП. Но это необходимо. Просто эти трудности со здоровьем у меня есть с детства, вот они сейчас и всплывают. Сейчас снимем их более или менее, закачаем мышцы и попытаемся это все преодолеть.

— Почему вы все-таки пошли здесь на четверной прыжок и в короткой, и в произвольной программах?

— Как я уже говорил, изначально мы планировали делать «вариант Шеффилда» — спокойно откататься с тройными. Но на тренировках здесь, в Сочи, меня не сильно беспокоила спина, мышцы были в порядке, и четверной в принципе пошел. Вот я и решил: надо рисковать. Тем более в короткой программе это было нужно. Могу сказать, что мышечной уверенности у меня еще нет.

— А зачем рисковать? Потому, что вы — Плющенко?

— Я когда-то сказал, что мужское фигурное катание не должно быть балетом или танцами. Его сутью всегда были многооборотные прыжки. И раз я это сказал, то кровь из носу должен делать. Нужно отвечать за свои слова. Если есть хоть малейшая возможность, надо идти, прыгать и крутить. А тем более так быстро прогрессирует молодежь… Я говорю про иностранцев, особенно — азиатов.

— Алексей Мишин как-то обмолвился, что как раз посмотрев за азиатскими соперниками на этапах «Гран-при», вы с ним решили кое-что доработать в программах. Так и было?

— Нет. Такого, чтобы я посмотрел на соперников на «Гран-при» и сказал: елки-палки, надо все менять, конечно, не было. Мы вели эту работу с начала лета. Не случайно ставили несколько программ. Могу сказать, что мы уже сейчас думаем и над постановками на следующий сезон. Это будут новые программы. Что же касается нынешней произвольной, то она существует в двух вариантах. Здесь я показал самый простой. А в другом иначе расставлены элементы, во второй половине больше прыжков.

— Можно уточнить, сколько именно?

— Семьдесят процентов. Но сейчас я был просто не в состоянии это сделать. Я бы просто все сорвал и не доехал бы до конца. Надо здраво смотреть на вещи.

www.sport-express.ru