Российский фигурист Максим Ковтун, впервые в своей карьере одержавший победу на этапе «Гран-при» в Китае, в интервью Карену Адамяну рассказал о победе в турнире, службе в армии и о любви к футболу.

— Как здесь встретили после возвращения с победного Гран-при в Китае?

— Встретили очень хорошо, все рады. Получил очень много поздравлений, однако остался немного серый оттенок в связи с событиями на этом Гран-при. Но я рад, что первый старт прошел именно так в плане катания. Обычно первый старт у нас был на второстепенных соревнованиях, например, на этапе Кубка России, где мы могли исправить недочеты в программе. В этом сезоне такой возможности не было, мы много пропустили из-за проблем с коньками – и сразу на свой страх и риск поехали в Китай на этап Гран-при. А сейчас уже исправляем ошибки в программе. Даже уже сегодня все намного лучше, чем на Гран-при.

— Эта история с раскаткой ботинок, из-за которой ты не мог выступать. Как у спортсменов такого уровня появляются такие проблемы с инвентарем?

— Ботинки могут быть очень удобные, когда ты в них просто ходишь, например. Но когда ты выходишь кататься на льду, ты будто тянешь за собой гирю. Хотя все делается по слепку. Я летал в Италию, мы делали слепок ноги, все должно быть четко по размерам моей ноги. Но все равно было не то. В итоге взяли самую обычную пару коньков, на полразмера меньше, при раскатке они становятся чуть больше.

— То, что случилось на разминке перед выступлением, столкновение китайца Ханю и японца Яня.. Будь ты на их месте, как думаешь, тренер выпустил бы тебя кататься после такого?

— Если бы я сказал, что я готов, то, наверное, да. Просто это был очень важный старт. У того же Ханю задача – попасть в финал Гран-при, это все понимают, поэтому на таком старте он стал рисковать. Я посмотрел его выступление. Даже в таком состоянии он выступил здорово, просто поклон ему. В итоге теперь у него есть очки, и при хорошем выступлении в дальнейшем он может поехать на финал.

(В ходе разминки японец Юдзуру Ханю и китаец Янь Хань столкнулись, но, несмотря на повреждения, оба смогли выступить)

— Ты говорил, что в тот момент ты пытался собраться, но думал обо всем, но не о том, о чем нужно было. Чем была занята голова?

— Именно в день старта настолько меняется психика, восприятие всего мира. Элементарно, даже если встал с другой ноги, потом мучаешь себя весь день. Столько всяких суеверий. Любая мелочь может вывести из себя. А тут даже не мелочь случилась, а такое прям событие. Я не видел момента столкновения, я слышал только, как люди охали. А потом я посмотрел видео…

— То есть ты из тех спортсменов, кто верит в суеверия?

— На самом деле, пытаюсь отогнать от себя такие мысли. Например, что в номер нельзя возвращаться.. Я пытаюсь настроить себя так, что есть я и коньки, и ничего не может помешать. В жизни мне пофиг, но на стартах начинается: какая-то магия чисел, придумываешь себе что угодно. Ну, это у всех, кстати, так. Не знаю, почему. Вроде надо выйти и сделать, что делаешь обычно.

— Но если возвращаешься в номер, в зеркало смотришь?

— Да. Причем, недавно стал так делать, как только мне сказали. Раньше и не знал, что так делают.

— После Гран-при Китая ты сказал, что отказываешься от идеи выполнять 5 четверных. Затем твой тренер сказала, что не в курсе этого. Так что в итоге, кто у вас принимает такие решения?

— Опять же, иногда бывает так, что в интервью меняют интонацию и смысл того, что говоришь. Я сказал, что, возможно, будет лучше, если мы будем делать 2 четверных. По баллам это будет меньше на такую мизерную долю, но зато программа будет легче в несколько раз. Я лучше сделаю ставку на чистоту программы, которая мне очень нравится.

— Давай уйдем чуть назад, к подготовке к сезону. Эта история с армией. Поговаривают, что после Олимпиады Яна Рудковская посодействовала тому, чтобы тебя отправили в армию.

— (смеется) Честно говоря, я ее тогда не читал, да и сейчас не читаю. Это все специально для спортсменов делается через самые верха – ну там, Мутко, Нагорных. Чтобы спортсмены, не тратя своего времени, смогли пройти службу в армию, а не как-то незаконно обходить это. Я постоянно докладываю старшине, где я нахожусь, состояние здоровья.

— И сейчас тоже?

— Да, каждый понедельник. Кроме того, в любой момент меня могут призвать на несколько дней в армию. Да и отслужили мы там 7-8 дней, но это, конечно, было тяжело. Нас мучили прилично. Только в последний день мы расслабились.

— Как там все происходило, что ты там делал?

— Все как в настоящей армии. В первую ночь, помню, стал дежурным по роте, так как накосячил.

— Что ты сделал?

— Я уже и не помню. Ну, там накосячить – это то есть что-то не так сказать, неправильно назвать звание капитана. Это уже настоящий залет! Первую ночь я вообще не спал, ну, может, минут 40. А вставать надо было уже в шесть утра. И начинается.. Мы стреляли еще! В обычной армии стреляют первый раз через полгода. Мы делали это через четыре дня. Просто они там учат теорию долго, нам все показывали, мы быстро учили. Думаю, если мне сейчас дадут «калаш», я его спокойно разберу, соберу.

— Как складывались отношения с сослуживцами?

— Все ребята нормальные, армия учит дружить. У меня там появился друг один. Я с ним по-прежнему общаюсь. С другими тоже общался, но они как-то разошлись. Хотя когда был последний день, было круто. Но я знал, что так и будет, уже много раз в жизни я проходил такие моменты.

— Самое сложное, с чем ты столкнулся в армии?

— Строевая подготовка. Боже, это просто ад. Я реально уже не мог, ноги не выдерживали. Еще и эти берцовые сапоги. И ничего, мы стояли на улице по пять часов в жару, никого ничего не волновало. Но было интересно, я тогда еще отошел от всего.

— Такой парадокс. Ты на Олимпиаду не поехал, но она тебя точно задела, возможно, изменила жизнь, отношение к работе.

— После Олимпиады, во-первых, меня стали узнавать на улицах. Это было очень непривычно.

— Приятно?

— Конечно, приятно, очень. Я люблю всех своих поклонников, они были даже в Китае на Гран-при. В этом плане мне не жалко времени на них. Помню, как-то у отеля меня ждали около 150 человек. Я пока всем не расписался, не ушел, хотя надо было ехать. Все собирали вещи уже, я стоял внизу. Но мне это приносит только удовольствие.

— Не боишься, что наступит такое момент, что однажды поклонников будет гораздо много, что придется отказывать?

— Нет, думаю, я не буду отказывать. Другое дело, когда я бегу на автобус и не успеваю.

— Я вступил на днях в твою группу во Вконтакте. Ты в ней состоишь?

— Да, да.

— Отвечаешь людям иногда?

— Да, отвечаю. Конечно, не всем. Сейчас у меня 4,5 тысячи непрочитанных сообщений. Их невозможно прочитать. Когда мне незнакомый человек пишет «Привет, как дела?», зачем мне отвечать ему? Если по делу, либо что-то подбадривающее пишут, я отвечаю.

— Теоретически может одна из твоих поклонниц стать твоей девушкой? Есть спортсмены, у которых на это табу.

— Теоретически? Почему бы и нет. А что, вдруг моей поклонницей будет Меган Фокс, я что, скажу ей нет? (смеется)

— Теперь давай еще раньше уйдем. Твой переезд в Москву из Екатеринбурга. Что было самое сложное здесь для 15-летнего парня?

— Я переехал, потому что Николай Морозов взял меня в свою группу. Жил в Новогорске. Там было тяжело: питание по расписанию, а мы заканчивали вечернюю тренировку позже. Ужин пропускали, я хотел есть, а у меня не было ни зарплаты, ни друзей. Было тяжело, многого не понимал, много каких-то косяков было. Не узнал расписание – опоздал на тренировку, из этой серии. И некому было помогать, подсказывать. Родители через такое не проходили, говорили: «Слушай тренера». А тренер, Морозов, мягко говоря, внимания мне не уделял.

— Когда все наладилось?

— Когда меня выгнал Морозов. Жизнь стала райской. Меня взяли мои любимые тренеры. И с каждым годом у нас усиливается тренерский состав, что дает результат. Как только мы с Морозовым расстались, меня взяла Водорезова. Я почувствовал, что в меня кто-то верит, кому-то нравится, как я катаюсь. Это придало сил. И результаты поперли. И через несколько месяцев выиграл Гран-при среди юниоров.

— Ты сказал, что и в Новогорске были косяки, и в армии, потому что иногда лишнее болтал. То есть ты, порой, даешь волю эмоциям?

— Ну, было бы удивительно, если бы я в армии все с самого начала делал правильно. «Здравствуйте, товарищ капитан!», — и ты видишь, как он смотрит на тебя. Ощущение, что если что-то не так скажешь, он просто убьет тебя. Там же надо все четко сделать: «Товарищ капитан, за время моего дежурства…» Это все очень трудно, и поэтому в армии год и служат, чтобы все довести до автоматизма. Мы только к концу недели начали серьезно все делать, без смешков, уже понимали потихоньку, что делать.

— То есть, эмоции – это не про тебя? Ты же иногда и в соцсетях позволяешь себе яркие фразы. Что это, ты срываешься или?

— Ну, сейчас я уже понял, в чем дело. Я уже и отписался от всевозможных моментов в Интернете, которые меня могут спровоцировать. Да и вообще, я сейчас был в Китае: не работает Твиттер, не работает Инстаграм. Прекрасно! Приехал сюда, началось.. Какие-то ошибки допускал, где-то срывался, но уже чувствую, что повзрослел, понял, что если молчать, то будет легче жить. Надо доказывать делом. Но как только я делаю ошибку – все. Как, например, сейчас, на Гран-при. Это нормально, что я откатал на первом старте сезона плохо. Сколько себя помню, начало сезона всегда давалось тяжело. Программу с первого раза невозможно идеально поставить. Они все равно в течение сезона меняются и в конце становятся идеальными. Конечно, 90% людей пишут положительные комментарии. Но всегда есть люди, которые, мягко говоря, не до конца вникли в ситуацию, но им важно сказать что-то плохое. Я уже даже запомнил несколько имен, которые всегда критикуют. Только одни и те же.

— Ты вообще ощущаешь это давление? Все же понимают, что Евгений Плющенко рано или поздно закончит, и ты должен в будущем представлять Россию.

— Раньше чувствовал. Сейчас нет, может, потому что и давления никакого нет. У меня есть очень сильный тренерский штаб, у меня есть все, чтобы осуществить все планы. Сейчас я немного переосмыслил все. Даже если у меня, например, нет настроения кататься, я выхожу на тренировку и делаю все на отлично. Раньше я мог сорвать тренировку и уйти, сейчас я все откатаю, сделаю всю грязную, нудную работу. Если с прыжками интересно катать, то делать макет катания, ты устаешь, это скучно. Но если мне говорят – ок, без проблем, иду и делаю.

— Со времен Олимпиады много стали говорить и о тебе, и о Юле Липницкой. Эта история, когда она не вышла на награждение. Что ты об этом думаешь?

— Я вообще удивляюсь тому, как все это раздули. Людям лишь бы известная фамилия. Все так перевернули! Человек просто не знал, что награждение будет в это время. Она откатала и уехала в отель отдыхать. Какие к ней могут быть претензии? Я помню, мы выходим на награждение, и ей только собрались звонить, чтобы сообщить о награждении. Просто всем выгодно, что в заголовке Липницкая. Я уже в аэропорту видел, как журналисты подлетели, все стали писать. Я сам-то думал, что награждение будет на следующий день. Я откатал, пошел на допинг-тест, и тут мне говорят, что сейчас награждение и надо одеваться.

— Судя по твоему Инстаграму, ты увлекаешься музыкой, машинами и футболом. Я увидел этот пост, где из 18 слов 6 раз ты использовал слово «футбол». Не представляю, чтобы Роналду написал: «Я обожаю фигурное катание, я хочу фигурное катание каждый день. Фигурное катание». Откуда у тебя такой порыв?

— А это прикол такой есть. То же самое я видел про сон. «Я люблю спать. Я хочу сон перед сном». А так, я правда очень люблю футбол. Я часто играю. Когда мы вместе с ребятами, мы играем. Можно просто бегать и думать о чем-то своем, а можно так же подвигаться, но играя в футбол. Ну и плюс азарт.

— Ты активно болел за сборную на чемпионате мира по футболу. Матч с Австрией будешь смотреть?

— Не знаю. Я сейчас телевизор вообще не смотрю, у меня нет времени на это. Я только отдыхаю. Если есть чуть-чуть времени, я лучше поиграю в приставку или книжку почитаю.

— Немного отвлечемся. Та картинка с тобой и Татьяной Анатольевной Тарасовой в стиле «Крестного отца». Она ее видела? Как отреагировала?

— Да-да, она в этот же день увидела, она тоже сидит в Интернете, сообщения отправляет.

— Пользуется iMessage?

— Да, у нее айфон, все такое. Я ей объяснил, как пользоваться. Она, если что, спрашивает меня. А отнеслась она к фотографии с юмором. Мне нравится эта картинка, она у меня даже на заставке на телефоне стоит.

— Ты много путешествуешь. Лучшее место, где ты был?

— Мне нравится очень Нью-Йорк и Доминиканская республика. Хотя есть еще столько мест, куда я хочу съездить.

— В России нет?

— В России у нас был тур с Авербухом. Я побывал в стольких городах, что с ума сойти. Просто каждый день новый город. Мне понравился Калининград. Я удивился, что в России есть такой город, как будто побывал заграницей. Еще побывал в закрытом городе, в Сарове. Там военные, все серьезно. Никогда не был в закрытых городах. Мне и там понравилось. А в остальном в России все города одинаковые. Если бы были все похожими на Екатеринбург. У нас очень хорошо.

— Часто бываешь дома?

— Очень редко. Но как только появляется возможность, сразу туда бегу. У меня там очень много друзей, с которыми каждый день на связи.

— Татуировки. Я видел две на каждый из рук. Еще планируешь?

— Я не ставлю себе каких-то рамок, если что-то хочу делать – делаю. Я бью по мере того, что происходит в жизни. У меня их четыре: еще на ребре и на спине. Та, что на правой руке, — это инициалы братьев. А на левой – моя первая татуировка, тут написано: «Моя жизнь – моя война». В смысле, война не в Афганистане, а с самим собой каждый день. Это все относится к спорту. Напоминает о том, что я должен перебарывать себя, бороться с ленью.

— Лучший фильм из последних, что ты видел?

— «Судья».

— «Интерстеллар» не видел?

— Это что?

— Сейчас вышел, самый обсуждаемый. Драма, космос, немного фантастики.

— Надо посмотреть. Но вот «Судья» меня тронул. Тяжелый фильм, но интересный.

— Простой вопрос. Любимая футболка есть?

— Да, но на ней ничего не изображено. Я люблю просто черные, серые футболки. Обычно моя одежда темная, только спортивная – кислотная, зеленая, Бразилия, Россия, все цветное. В жизни все в темных цветах. Мне так нравится.

— Друзей в FIFA обыгрываешь?

— Да! Почти всех. Я в FIFA как монстр играю. Хотя, когда по Сети играешь, там такие попадаются.. С ними тяжело.

— За кого играешь?

— Всегда за «Реал Мадрид». Только за них. Я знаю весь состав, каждого игрока, кто и как играет.

— То есть ты болеешь за «Реал»?

— Да.

— И любимый игрок, конечно же, Роналду?

— Роналду, я считаю, просто Бог.

— Хороший пример для подражания для любого спортсмена.

— Да, такой атлет. Помню, как ему однажды на поле разбили лицо, его быстренько подлатали, он продолжил игру, еще и гол забил. У него там глаз даже не открывался. Да и в жизни он себя правильно ведет, классно подает себя. Да там в «Реале» все крутые.

molniasport.ru