Победитель первого в России турнира серии «Челленджер» под названием «Мордовский орнамент» Максим Ковтун, взявший верх над всеми конкурентами в произвольной программе после четвертого места в короткой, рассказал журналистам об актуальном, о неверии тренеров в новую произвольную программу, о парадоксальной взаимосвязи с хореографом Петром Чернышевым и о том, как «пьяным» прыгнул тройной аксель в Японии.

О том, почему тренеры Елена Буянова и Татьяна Тарасова были изначально против нынешнего варианта произвольной программы

— Потому что они считали, что я не вытяну актерское мастерство. Первое время я катал эту программу и все время смотрел на них (Буянову и Тарасову). И видел, что у них нет интереса, нет огня в глазах. А когда у меня начало что-то получаться, понравилось и им. И у меня стало выходить все еще лучше. В итоге произвольная пошла. Но сначала я терпел обиду, потому что пытался играть, а в ответ надо мной только смеялись.

— Они заверяли вас, что ничего не получится?

— Да как может тренер заявлять, что у меня не получится, не выйдет? Они говорили: «Будем смотреть. Делайте, работайте, а мы будем смотреть». Тренер (Буянова) раньше только в сторонке наблюдала, как я работал над актерским мастерством.

Об интересе к собственной персоне

— Не знаю, что во мне изменилось или щелкнуло, но я даже не в курсе, что пишут обо мне в интернете. Жизнь у меня кипит, времени на это нет. Каждый день я на льду, занимаюсь этим видом спорта, и уж точно не хочется мне на него смотреть. В субботнее время я займусь чем-то, но не фигурным катанием. Не знаю, кто и как катается и тренируется, не знаю вообще ничего о других. Я даже здесь (на турнире в Саранске) не видел ни одного проката. Мне неинтересно. Просто ноль процентов интереса.

О важности выбора костюма в новой произвольной программе

— Важно. Причем стало важно. Не сейчас — давно. Раньше, еще когда жил в Екатеринбурге, я не обращал особого внимания на это. Сейчас у меня красивый костюм, проработанный. Я увидел, как в ЦСКА этим вопросом занимается (тренер Елена) Водорезова (Буянова). Если ей что-то не нравится, даже, допустим, пуговка, сразу все меняют. И я к этому стал относиться серьезно.

С Еленой Германовной наши мнения по поводу костюмов очень часто на одной волне, они почти всегда схожи. У (хореографа) Пети (Чернышева) на костюмы совсем другой вкус. Ему все время нужно что-то яркое, он считает, что рубашку должен видеть зритель с последней трибуны двадцатитысячного японского зала. А я не люблю яркие костюмы. Но из-за того, что Петя хотел видеть на мне розовую рубашку, мы шили два костюма. Но белую, которую хотел я, мы оставили.

О Чернышеве

— Идей у него куча. Иногда кажется, что вот-вот они закончатся, а потом ба-бах, и что-то новое появляется! Это круто, потому что он нигде эти идеи не черпает, у него всё своё. И еще круто то, что он мне показывает, как нужно сделать тот или иной элемент, и у меня всегда получается. Всегда. По-другому. По-моему. Частенько ему это не нравится, но был момент, когда я кое-что сделал по-своему, и он ответил: «Блин, это даже круче, чем у меня!» В нашей с ним смеси появляются новые шаги, которых вообще ни у кого нет.

О трех четверных прыжках в произвольной программе

— У меня даже есть запись в телефоне, где я делаю три четверных (на тренировке). Но пока я не набрал ту форму, которая позволила бы уверенно выходить на произвольную. По идее, у меня сейчас нет ни сальхова, ни тулупа, я их здесь (в Саранске) крутил, будто шел на самоубийство. Потому что надо было крутить.

О шоу в Японии, в котором участвовал перед началом сезона

— Я хотел удивить всех в Сочи на прокатах, но получилось откатать в японском шоу, где были все звезды кроме (Хавьера) Фернандеса и (Юдзуру) Ханю, и где мне сказали, что ждут в следующем году. Постановка была такая: все замирают, потом (Патрик) Чан дает мне огромным кувшин с волшебным зельем, я его выпиваю, потом, как будто мне становится плохо, я становлюсь пьяным и прыгаю тройной аксель. Прожектор при этом устремлен на меня. Я его сделал идеально, хотя год назад вряд ли бы с этим справился, так как волнение сожрало бы.

Об образе жизни

— Слежу за питанием, сплю, весь день провожу на тренировках. Раньше я не понимал, что такое для меня фигурное катание. А недавно понял, что этим можно заниматься всю жизнь. Только в этой профессии я могу быть задействован всегда, и она будет всегда в плане достатка меня устраивать. Можно быть постановщиком, тренером, участвовать в шоу. Но, если честно, плана на будущее – после спорта – у меня нет. Я просто знаю, что не пропаду. А пока цель у меня показать всё на Олимпийских играх 2018 года. Я реально верю, что могу взять на них медаль. Иначе бы я этим не занимался, потому что не из тех людей, которые занимаются тем, где у них ничего не получается и не получится. Таких я не понимаю. Если бы я не верил в себя, то уже закончил бы.

О чемпионате России в родном Екатеринбурге, который пройдет в конце декабря

В России мне выступать тяжелее, чем за границей, а в Екатеринбурге будет еще сложнее. Волнение находит такое, чего не бывает со мной где-нибудь в Китае или Японии, где люди пришли посмотреть на праздник. А дома начнут болеть, кричать… Знакомые голоса? Их боюсь больше всего. Не дай бог начнут во время проката мне что-то кричать друзья! Они и сами это понимают. Надеюсь. Но друзья у меня такие, придут на фигурное катание и подумают, что это хоккейный матч, запросто запустят волну.

Меня в Екатеринбурге знают только на моем районе, на отшибе. Компании разные – и фигуристы, и пацаны, и… скажем так, разные люди. В Екатеринбурге на этой почве можно сериалы снимать. Смешно. А видеться со всеми не удается. Потому что главное – родители.