Марина Анисина стала олимпийской чемпионкой в 2002 году в танцах на льду, выступая за Францию. Хотя какая она француженка?! Прекрасная русская девушка. Зеленоглазая богиня, как волшебно сформулировал ее супруг Никита Джигурда. Отец Марины – Вячеслав Анисин – трехкратный чемпион мира по хоккею. Брат Михаил еще недавно играл в КХЛ.

Огненно-рыжая Анисина в желтой шубе выделяется в любой толпе. А уж в «Айсберге» ее узнавал каждый второй. Кто-то обнимал, как странная девица на каблуках. Оказавшаяся парнем – знаменитым американским фигуристом Джонни Вейром.

* * *

– С Джонни вы общались на русском. Бойко излагает.

– Еще бы – у него же муж из России! Джоник любит нашу страну, язык давно учит. Натура он яркая, творческая. Нравится мне в нем то, что живет, как хочет. Свободен от догм и предрассудков. Сегодня Джоник «в образе». Между прочим, именно он подал мне идею выступить на Олимпиаде в Сочи.

– Как?

– В Японии было шоу. Мы с Гвендалем Пейзера откатались, подходит Джоник: «Ты – богиня!» Он всегда меня так называет. И продолжает: «Ты – красавица! Вам обязательно надо вновь принять участие в Олимпийских играх». Я рассмеялась, а он: «Серьезно! Подумай». Потом Никита завел разговор на эту тему: дескать, домашняя Олимпиада, почему бы не попробовать. В какой-то момент я загорелась. Ваши коллеги писали, что президент французской федерации фигурного катания Дидье Гайаге был настроен скептически. Наоборот! Он был двумя руками «за», до последнего делал все, чтоб мы выступили в Сочи. Но Гвендаль так и не решился.

– Вы обозвали его трусишкой.

– Я любя. Сейчас бессмысленно обсуждать, какое место мы могли бы занять. Но если б не верила в себя и своего партнера – никогда бы не заварила эту кашу. Да и Гвендаль отказался бы сразу, если б считал, что все нереально. А он долго размышлял.

– Пейзера в Сочи. Не слышали от него за эти дни: «Эх, Марина, зря не согласился…»?

– Нет. У Гвендаля со временем туго. Сидит на трибуне, постоянно что-то записывает. Работает для «Евроспорта».

– Илью Авербуха, с которым вы когда-то катались (Анисина и Авербух были двукратными чемпионами мира среди юниоров. – Прим. «СЭ»), вам приятно видеть?

– Почему нет? Но пока не пересекались. Он же комментирует. А в перерыве между командным и личным турниром фигуристов я улетала в Москву.

– Ваше несостоявшееся возвращение на лед Авербух назвал «идиотским пиар-ходом».

– Он это сказал, потому что сам на такой поступок не отважился бы. Когда Авербух говорит, что на Играх в Солт-Лейк-Сити у него отняли золотую медаль, в мире фигурного катания это любому смешно слушать. Да он радоваться должен, что стал серебряным призером! Все могло быть гораздо хуже.

– По жизни вы оказались сильнее?

– Что значит «по жизни»? В спортивной карьере – и конкретно на той Олимпиаде – я была сильнее Авербуха. Вам кто угодно это подтвердит. Правда, не скажу, что сильнее Ильи в чем-то другом. Он успешный бизнесмен, создал грандиозный проект. Это тоже талант и колоссальный труд.

– Авербух обронил в интервью: «У нас с Мариной часто возникали стычки. У нее очень сильный характер, и даже в 16 лет, когда распалась наша пара, она его проявляла».

– Да, с Илюшей много спорили. Каждый тянул одеяло на себя. Впрочем, с Ирой Лобачевой у него разве не было стычек?

* * *

– В итоге на сочинскую Олимпиаду вы приехали консультантом сборной Франции.

– Я и в прошлом году периодически туда летала. Мне предлагали работу главным тренером, но для этого пришлось бы перебираться в Париж насовсем.

– Не готовы?

– Конечно, не готова. Детей можно взять с собой, учились бы во Франции. Но оставить любимого мужа я не могу.

– Джигурда в Париж не хочет?

– Нет. Поэтому я выбрала семью.

– Мы слышали, в Марселе несколько лет назад вас звали на должность директора катка.

– И такое было. Но что уж говорить, если отказалась быть главным тренером сборной Франции. Пока не пришло время. Мне нравится жить в Москве с мужем и детьми, заниматься творчеством. Театр, кино – новый для меня мир. А все, что вокруг фигурного катания, я знаю от и до. Тренером работать смогу всегда.

– Олимпиада скоро завершится. Ваши планы?

– Играть с Никитой в спектакле. Недавно мы вернулись из Лос-Анджелеса, снимались в комедии «Что творят мужчины-2». В декабре премьера.

– Это ваш дебют в кино?

– Да. И сразу – в Голливуде! Масса впечатлений. Очень помогает Никита, у него огромный опыт.

– С голливудскими звездами сталкивались?

– Два раза с Брюсом Уиллисом – причем в разных частях света. Сначала увидела его на вечеринке в Голливуде, затем в парижском ресторане. Мне говорят: «Обернись». Смотрю – опять он!

– Преследует, негодник.

– Едва ли – меня. Сидел с какой-то девицей.

– Вы сказали, муж поддерживал на съемках. Какими словами?

– Я хорошо их запомнила – «Анисина, все мы – боги! Нужно верить! Не забыла французскую поговорку?» Действительно, есть такая: «Люди – боги. Просто не знают об этом». Тут как в спорте. Что главное на Олимпиаде? Верить в себя! Потому что натренированными сюда приезжают все. А чемпионами становятся те, у кого нервы крепче. Вот канадские танцоры выходят на лед – видно, как волнуются. Кататься дома – это и вовсе ужас. От тебя столько ждут! Живешь с мыслью – нельзя допустить ни единой ошибки! Так что помните: все мы боги.

– Еще одна цитата, теперь ваша: «Олимпиада для меня сильнейший стресс. Не могу есть, теряю сон, замыкаюсь в себе, ни с кем не общаюсь, за ночь раз двадцать пять прокатываю в уме программу…» Вы и сегодня считаете, что готовиться так – правильно?

– Начнем с того, что всю карьеру я была на диете. Утром завтракала, пила кофе, а дальше…

– Три яблочка в день, как у Алины Кабаевой перед афинской Олимпиадой?

– На яблоках никогда не сидела. От них просыпается аппетит. После завтрака в течение суток могла вообще не открывать холодильник. Ограничиться кофе с молоком да маленькой шоколадкой. Что касается остального, то у каждого свой подход. Кому-то хочется отвлечься, поболтать. А мне перед стартом была необходима максимальная концентрация. Отстраненность. Целиком уходила в свой мирок.

– Сколько длилось это состояние?

– В 2002-м? Месяц точно. Мы прилетели заранее, чтоб акклиматизироваться. Солт-Лейк-Сити расположен в горах, 1300 метров над уровнем моря. Кататься там тяжело. Один кружок проехали – ног уже не чувствую. Все, думаю, приплыли. Ничего, освоились.

– Гвендаль по характеру другой?

– Абсолютно! Мы даже разминались в противоположных углах. Вот он со всеми должен поздороваться, перекинуться парой фраз, что-то сказать телевидению. Мы на многие вещи смотрели по-разному. Вспоминаю бронзу Нагано. Стоим на пьедестале. Гвендаль сияет. Я удивляюсь: «Что он такой довольный? Всего лишь третье место. О первом надо думать! Впереди столько работы…» Если б не этот настрой, то, возможно, вся наша карьера сложилась бы иначе. Хотя позже поняла, что и Гвендаль прав.

– В чем?

– Я все время неслась вперед. Будущее казалось важнее настоящего. И какие-то моменты не проживала, как должна, не успела им порадоваться. Воспринимала буднично. Как очередную ступеньку к главной цели. А жить нужно здесь и сейчас.

– С годами научились?

– Да. Я стала спокойнее. А тогда сутками пребывала в стрессе. Просыпаешься, тут же бежишь на весы. Если хотя бы 100 грамм не скинула – день насмарку. Прокат программы – событие, главнее которого в мире не существует. Честно говоря, иногда мозги плавились от напряжения. В Солт-Лейк-Сити даже не насладилась атмосферой Олимпиады. Заточенность на результат затмила ощущение праздника. Была словно выжатый лимон. Хотя на пьедестале к горлу подступали слезы. Я вспоминала свой путь, который оказался сложнее, чем у Гвендаля.

– Еще бы!

– В 17 лет одна, в чужой стране… Сколько усилий приложила, чтоб он тоже начал вкалывать.

– Пейзера работать был не приучен?

– Он трудолюбивый, но обстановка расслабляла. Школа, подружки, развлечения. Фигурное катание воспринимал как кружок «Умелые руки». А я объясняла на ломаном английском: это не хобби – работа!

* * *

– Его родители действительно мечтали вас поженить?

– Думаю, они были бы не против. Но у меня таких мыслей никогда не возникало.

– Почему?

– В моей жизни его и так было слишком много. Гвендаль мне как брат. Я очень хорошо его знаю. Он мне понятен. И неинтересен как мужчина. Хотелось чего-то нового, необычного.

– Джигурда этим требованиям соответствует. Каким представляете человека, который ненавидит вашего мужа?

– Его ненавидят две категории людей: либо глупые, либо просто не знающие, о чем говорят. На какие-то поступки Никиту спровоцировали. Какие-то – часть шоу-бизнеса. Сколько вырезается эпизодов из передач, где Джигурда не такой, каким его привыкли видеть!

– Остается лишь эпатаж?

– Разумеется. А Никита – удивительный. Глубокий. Он не то что талантливее всех…

– А что же?!

– Он – гений! Пишет прекрасные стихи! Вы в курсе, что у Никиты – «Золотое перо Руси»?

– Боже. Что это?

– Вот, я же говорила – никто не знает! А у него премия, которую давали Евгению Евтушенко, Римме Казаковой, Михаилу Ножкину. Но такой Джигурда не нужен. И лирика его не нужна, и философия. А у него в «Золотой серии поэзии», где издают Лермонтова и Пушкина, вышли три тома.

– Какие-то его стихи наизусть помните? Хоть четыре строчки?

– Много стихов посвящено мне. Сейчас готовит специальный сборник. Навскидку – вот это:

«Мне не главное завлечь

тебя в постель,

Я хочу сознание твое

Завертеть, как божью карусель,

Чтобы ты познала бытие,

Бытие и духа, и души,

Той души, в которой ты и я

Мы едины и хотим вершить

И Любовь, и Жизнь, и План Огня.

– Когда написал?

– В первые дни знакомства. Никита каждое утро приносил мне по произведению.

– Вы же тренировались.

– В том-то и дело! Это было ледовое шоу на российском канале. Никита ухаживал энергично, но галантно. Деликатно. До него мне вообще никто не посвящал стихов. Это стало такой неожиданностью!

– Нам казалось, вам-то стихи писали постоянно.

– А вот ни разу! Странно, да? Никита мне очень понравился. Всегда мечтала встретить мужчину сильнее себя. При всей энергии он изумительно нежный. Сочетание чувственности и мужской энергии привлекает… Правда, в самый большой тупик меня ставит вопрос, который вы еще не задали.

– Это какой же?

– Часто спрашивают: после какого поступка я поняла, что Никиту люблю. Не знаю! Он… Чайка по имени Джонатан. Он – Сальвадор Дали. В которого тоже тыкали пальцем, а потом признали гением. Мой муж опережает время!

– Бывало, что его стихи вам не нравились?

– Это отдельная история. Мы тренировались, и относилась я к этому как олимпийская чемпионка. Очень серьезно. А он перед утренней тренировкой приносит и приносит. Еще и сам читает. Но по моим тогдашним понятиям нельзя было терять ни минуты – пока мы здесь «ля-ля», другие пашут. Он декламирует о любви – я отвечаю: «Трындеть – не мешки ворочить. Пошли на лед, после поговорим».

– А он?

– Потом мне рассказал – был в полном шоке! «Ничего на Анисину не действовало!» Ребята, что-то я мысль потеряла…

– Про стихи.

– Точно. Вот такого, чтоб мне не понравились стихи мужа, – нет, не было. У него и слог необычный, и философский смысл. Я по жизни не воспринимаю мат.

– А у Джигурды матерного с перебором.

– В обморок от слова «задница» я не падаю. А когда Никита выпускал сборник и мне зачитывал стихи с матом, я задумалась: смысл-то глубокий!

– Полагаете?

– Там же не мат ради мата. И никого он не оскорбляет… Никита прочел огромное количество литературы. У меня такого багажа, естественно, нет. Дает мне книжки – читай!

– Например?

– Понравился Вербер. Пелевин. Виктор Ерофеев. И еще Шаттам.

– Это что за фрукт?

– Вы не читали – «Лабиринты хаоса»?! Клевая книжка, прочтите обязательно!

– Выступление мужа на Красной площади одобрили?

– Я как раз была во Франции. Никита потом сказал: «Анисина, если б ты оставалась в Москве, ничего бы не сняли». В некоторых ситуациях его сдерживаю. Позже с этой песней мы вместе поучаствовали в новогоднем представлении на Красной площади. Никита пел, я каталась на коньках. Хоть лед был ужасный, весь в снегу.

– Не каждый спляшет на Красной площади. Могли и посадить.

– Прям уж посадить?

– 15 суток выписать – за милую душу.

– А что особенного он сделал? Ну, плясал, веселился. Никому не мешал. Чемодан Lui Vitton раскладывать на Красной площади можно, за это не посадят, а танцевать – нельзя?

– Хоть детей с собой не брал.

– А вот и брал. Мик-Анджели был рядом.

– Как дома сына называете?

– Так и называем – Мик-Анджели. Есть третье имя – Крист. Он же родился во Франции. Первые документы детям давались французские.

– «Крист» – от слова Христос?

– Конечно. Он появился на свет 7 января.

– Были другие варианты имени?

– Никите очень хотелось назвать ребенка Микаэль. Еще была в положении, звали его – Мика, Мика. Но тут мама воспротивилась: «Будет Микаэль – сидеть с ним не стану. Что за имя? Нельзя найти поприличнее?!» Полезли мы в календарь, смотрю: январь. Анжель. Ангел. И понравилось! Никита, правда, настоял: раз уж он знает «Мика», пусть имя будет двойное.

– У дочки тоже заковыристое.

– Эва-Влада. Мне давно нравилось имя Эва, а Никита добавил – Влада. Сыну пять лет, дочка на год младше.

– Запись собственных родов пересматриваете?

– Периодически натыкаюсь в интернете. Это как фотографии в семейном альбоме.

– Что хотите сказать тем, кто восклицал: «Как так можно?»

– Что можно-то – я не понимаю? Просто сознание у людей закрытое и душевно не расширенное. На самом деле никто не пел во время родов. Могли бы допереть головой, что все это – монтаж. Обычный клип. Музыку наложили после. Если б не было в кадре ног – никакого фурора не случилось. А так – народ смотрит и осуждает. Что осуждать? Песня – хорошая. Рождение жизни – вообще прекрасно. Знали б вы, сколько после клипа выложили в интернете пособий по родам. Раньше их не найти было! Может, возмутило присутствие Никиты на родах?

– Не исключено.

– Но во Франции разрешают брать одного человека. Зовите хоть маму, хоть соседа. Обычно приглашают мужа. Нормальные люди и отнеслись нормально. Специально что-то снимать мы не собирались. Поэтому запись на телефон, а не на профессиональную камеру. Мы поделились радостью!

* * *

– Есть ответ на вопрос, почему ваши родители Джигурду не приняли?

– Мама уже приняла. Все лето провела с нами в Греции, возилась с внуками. И в Москву к нам приезжала. Я объясню, почему поначалу были проблемы. Жила она во Франции, судила о Никите лишь по тому, что читала в интернете. Представляете, какие выводы можно сделать?

– Легко.

– Там же сплошная чепуха! А переубедить маму трудно. Хоть сам Никита приложил много усилий. Все время мне говорил: «Позвони!»

– Иначе бы вы звонить не стали?

– Нет. Я тоже с характером. Не люблю первой делать шаги. А мама, мне кажется, была не очень права. Однажды сложилась ситуация: меня позвали во Францию тренировать сборную, у Никиты гастроли, мы на Крите, вторую няню быстро не наймешь. Говорю мужу: «У меня бредовая идея. Может, маму попросить? Ей же интересно с внуками пообщаться». – «Почему бредовая? Супер! Конечно, звони!»

– И что мама?

– Сперва отказывалась: «Ой, нет, не смогу!» Но я была готова. Ты, говорю, сегодня подумай, а завтра скажешь. И она согласилась. Внуков обожает, мечтает, чтоб приехали во Францию. В Москве, считает, жить невыносимо.

– Вы наверняка прислушиваетесь к беседам мамы с Никитой. Они по-прежнему холодны?

– Да нет, какой «холод»… Поспорить могут, но все мирно. Уже не читает интернет: «Анисина – очередная пассия Джигурды, потусуются и разбегутся. У него в каждом городе по невесте…» Вы же знаете.

– Предполагаем.

– А Никита – совершенно другой человек. С бывшими своими женщинами жил по 12 лет.

– Отец и брат как с вами не общались, так и не общаются. Почему?

– Не знаю! Прежде, до моего замужества, с отцом виделись редко, но хоть разговаривали. Потом он все прекратил.

– Не объяснившись?

– Нет.

– Он трубку не берет?

– Думаете, я ему названиваю? Набрала однажды, поздравить с 60-летием. И то Никита настоял: «Позвони, все-таки дата».

– Отец не был рад?

– Нет. Разговор получился такой, что второй попытки не хочется. Правда, мне кажется, что он не общается не по своей воле.

– Ветер дует со стороны новой жены?

– Думаю, да. Стоит это писать?

– Конечно, Марина.

– Летом мама мне говорила – дети должны знать, что у них есть дед. А я об этом даже не задумываюсь.

– Значит, даже мама пытается сгладить ситуацию?

– Вот уж нет. У мамы тоже характер будь здоров. Мы все такие!

– А Миша?

– С Мишей та же история. Наверное, у них какая-то своя теория. Когда мы общались с отцом, Миша был совсем ребенок. Повзрослел – и от близости остались воспоминания. Последний раз видела брата, когда приезжала на проект. Значит, в июле 2007-го.

– У него нынче не лучший период…

– Никите прислали в твиттер ссылку на видео о похождениях Миши. Мы полезли в интернет, посмотрели.

– Может, сейчас тот самый момент, когда брата поддержать и выправить отношения?

– Я думаю, там есть кому поддержать. У нас разные мамы. И мы с Мишей совершенно разные. Если б жили в Москве, регулярно виделись, может, какие-то отношения и сложились бы. А так – ничего.

– Слышали, как брат пел на рижском матче звезд?

– Вы про Solo Mia? Здорово! Он с детства любит караоке. А папа поет еще лучше, он и в хоре был, пока голос не начал ломаться. У него прозвище было Робертино Лоретти. Тоже налегал на итальянскую тему.

– Вам голос передался?

– Не в таком объеме. Мы с Никитой записали совместный альбом, несколько песен на его стихи. Называется «Зеленоглазая богиня». Альбом некоммерческий, тираж маленький.

– Как вам собственное исполнение?

– Нет чего-то большого в вокальном смысле, но есть душа, которая поет. И смысл в песнях.

– Вашу семью сложно представить в обычной жизни. Вы у плиты, Никита в тапочках с газетой…

– Он обожает читать газеты – меня просит вот такие кипы покупать!

– Спортивные тоже?

– Меньше. Хотя спортом интересуется, Олимпиаду смотрит во все глаза. Футболом занимался. А если идет бокс – все в доме замирает.

– Джигурда производит впечатление невероятно могучего мужика. На ваших глазах пускал кулаки в ход?

– Нет. Зато регулярно вижу, как Никита плачет! Он очень ранимый. Ему достаточно увидеть сюжет про несчастных детей.

– Ваши слезы он видел?

– Я редко плачу. Не помню, что было поводом, но, когда впервые разревелась, Никита поразился: «Анисина, неужели я вижу это?!» Помолчал и добавил: «Мне нравится. Ты женственная, когда плачешь».

– Кто сегодня в семье зарабатывает больше?

– Никита. У него концерты. Выступает в ночных клубах с молодежной программой.

– Умеет взять публику – чтоб та замерла, перестала жевать?

– Вы бы видели, как он это делает! Брат его говорит: Никита может так прочитать телефонную книгу, что все заслушаются. Это правда! С Никитой на улицу сложно выйти, сразу толпа вокруг. Молодежь его любит.

– Странно, что он одобряет ваши рассказы о прошлых отношениях. Не всякому мужчине такое понравится.

– Он и сам мне многое рассказывал. Секретов друг от друга нет. А к чему вы спрашиваете?

– Просто в Сочи один из ваших прежних ухажеров, князь Монако Альбер II.

– Что приехал – знаю, по телевизору говорили постоянно. Но мы не встречались.

* * *

– Вы объездили весь мир. Самая экзотическая точка?

– Северная Корея. Первый раз с Авербухом месяц провели там на сборах. Нас катали на поезде, возили на Желтое море. Я купила себе бирюзовый зонтик-автомат. В Советском Союзе, который еще не успел развалиться, это был шик. Спустя годы уже с Гвендалем дважды прилетали в Пхеньян на шоу. Вот тогда натерпелась страху.

– Что случилось?

– В лифте застряла. Корейцы же на всем экономят. Это был февраль, кроме нас, в гостинице никто не жил, и время от времени там электричество отключали. Утром спускаюсь на лифте – вырубают свет. Я зависаю между этажами. Темень, возле кнопок загадочные иероглифы. Мобильника нет, потому что у иностранцев все телефоны и компьютеры отбирают на границе. Что делать?

– Гвендаль, не обнаружив вас, забил тревогу?

– Нет. Слава богу, дали свет минут через десять. Но они мне показались вечностью.

– А в Бейруте вам как жилось?

– Отлично! В августе 2009-го приехали туда на гастроли с ледовым спектаклем «MAMMA MIA!». В Ливане тогда было спокойно. Разве что иногда на улице попадались люди с автоматами. Меня, сына, Никиту и его маму поселили в чудесном отеле на берегу моря. Но жара была такая, что вода прогревалась, как суп. Неприятно заходить, хотя обожаю плавать. Бейрут – город тусовочный. Шум, гам, танцы. Кстати, во Франции полно ресторанов ливанской кухни.

– В чем вы сегодня настоящая француженка?

– Люблю утром свежую выпечку, круассаны. Люблю, извините за выражение, вонючий сыр. И французское вино. Особенно Помероль.

– В Москве оно продается?

– В Москве можно купить все – вопрос в цене и качестве. К сожалению, французское вино по вкусу отличается. Может, из-за транспортировки что-то добавляют?

– Французы и впрямь настолько прижимистые, как говорят?

– Конечно! Они очень расчетливые.

– В вас это не проникло?

– Нет. Я, как все русские, могу погулять на последние деньги, купить модную сумочку или платье. Французы дорогую одежду не покупают. При этом они не завидуют тем, у кого крутая машина или яхта. Завидуют французы только успеху.

– У вас во Франции дом?

– Да, в Биаррице. Там мама живет. Да и в Париж мы с Никитой часто приезжаем.

– После победы на Олимпиаде вас наградили орденом Почетного легиона. Что это дает – бесплатный проезд в метро?

– Нет! И вообще не уверена, что есть какие-то льготы. Обладатели этого ордена организовали сообщество, платят взносы, проводят в Париже заседания. Однажды и я в таком поучаствовала.

– Уютно там было?

– Не особо. Моих ровесников нет – в основном пожилые люди.

– Среди фигуристок у вас есть близкие подруги?

– Маша Бутырская, Оксана Казакова. Много лет общаемся. Во Франции сдружилась с Ванессой Гусмероли. Хорошая девчонка. Жаль, видимся теперь редко.

– О чем вы думали вчера перед сном?

– О том, как соскучилась по детям, мужу. Вспоминала наш последний телефонный разговор. Анжелик сказал: «Ты самая лучшая мама на свете!» А Эва крикнула в трубку: «Мы тебя очень ждем!»

www.sport-express.ru