Двукратный призер ЧР Мария Сотскова изыскивает в себе резервы для полноценной конкуренции на чемпионате России в Саранске. В беседе с Анатолием Самохваловым она рассказала о том, какие козыри будет применять в борьбе с более юными и прыгучими, как оставаться уверенной в себе, и назвала тех, кто отберется на главные старты сезона.

Давайте не забывать, сколько Кихире лет

— Мария, Татьяна Тарасова назвала вас чемпионкой мира по тому, как вам ежедневно приходится преодолевать трудности, связанные с физическим ростом. Где находите мотивацию соревноваться с теми, кому и прыгать легко, и скорость набирать?

— Безусловно, девушкам высокого роста тяжелее, чем маленьким девочкам. Но так получилось — я такой родилась, и ничего не могу с этим поделать. Я начала заниматься фигурным катанием раньше, чем я выросла. Это моя жизнь, моя работа, и я люблю это занятие. Каждый день выхожу на тренировку и четко понимаю, зачем мне все это нужно.

— Зачем?

— Чтобы побеждать. По-моему, каждый спортсмен ставит перед собой такую задачу, и я не исключение. На сегодняшний день ситуация такова, что я еще на последнем своем этапе Гран-при в Гренобле была в плохой форме, а конкурентки в хорошей. Это не говорит о том, что они талантливее и сильнее меня, просто они были готовы лучше меня. И это совсем не значит, что всё — моя карьера закончена. Я чувствую в себе силы и буду бороться.

— Двукратный олимпийский чемпион Артур Дмитриев, рассуждая о молодых российских спортивных парах, пессимистично задумался: «А чем они будут брать, конкурируя с лидерами?» Чем вы намерены брать свое?

— К сожалению, не прыжковым контентом. Я не могу показать четверные прыжки, необычные каскады. Сейчас я борюсь со своим набором элементов. Но я могу отвечать интересными программами, самими катанием, потому что все равно опыт приносит свое. С каждым годом я чувствую улучшение своего скольжения, лучше становится ощущение себя на льду, чувство образа. Все приходит со временем, но, правда, у меня его нет. Конкурентки наступают на пятки, маленькие девочки нас практически опередили. В этом сезоне они еще не отбираются на взрослые международные соревнования.

— Но на следующий год они придут.

— Я это прекрасно осознаю, но что ж мне делать? Только свою работу. Четверной, думаю, освоить не смогу.

— Два года назад вы говорили о неких задатках четверного сальхова.

— Нужно реально смотреть на вещи. При новых правилах логичнее делать все-таки свой набор элементов, а не плохо выполненный четверной и получать за это большое понижение оценки. Я намерена стабилизировать свой контент, а не убивать себя и учить четверной.

— Хотя победительница Финала Гран-при в Ванкувере Рика Кихира утверждает тренд на совмещение сложности и сбалансированного катания.

— Не хочу преуменьшать ее достоинства и ее качества, но давайте не будем забывать, сколько ей лет и какой у нее рост (16 лет, 154 сантиметра — прим. РИА Новости). Она маленькая девочка, и ей легче. Безусловно, она большая молодец, прыгает два тройных акселя, на большом ходу катает свои программы. Мне очень нравятся ее постановки и то, как она передает образы, потому что в таком юном возрасте так чувствовать музыку — это большое достижение. Поклон ей и аплодисменты, но у каждой девушки случается период. когда начинается рост и изменения в организме.

— У вас роста прибавилось?

— Не знаю. Надеюсь, что нет. Каждый день себя не измеряю, но вроде бы 172 сантиметра остается. А в целом я чувствую изменения в своем организме. Но не воспринимайте мои слова как оправдание, будто я жалуюсь. Нет, просто я думала, что со мной никогда такого не случится. Ведь я прошла вроде бы свою зону роста, не поправилась, все было хорошо, но сейчас я чувствую, что что-то мне мешает. Что-то не позволяет мне выступить так, как я могу.

— Я слышал, что в вас нет ни грамма лишнего веса.

— Конечно, есть. Я всегда хочу какую-то массу в себе убрать еще, похудеть еще, подсушиться, но это не основная моя проблема.

— Изменения в организме можно в какой-то корректной форме обозначить?

— Даже не знаю, как это сделать в корректной форме. Какие-то эмоциональные проблемы, потому что после Олимпиады пришло осознание, насколько серьезно то, чем я занимаюсь. Раньше я думала, что побывав на Олимпийских играх, я преодолела такое, что теперь мне придется проще на дальнейших соревнованиях. Но оказалось все по-другому. На Олимпиаде я выступила неудачно и захотела кардинально все изменить. Образы, подход к делу, но что-то пошло не так. Видимо, теперь нужно опять что-то менять. После Japan Open (первого в сезоне старта Сотсковой, который прошел неудачно — прим. РИА Новости) мы начали менять работу, так как поняли, что идем совсем не в то русло.

— Почему?

— Потому что результат показал, что работа выстроена неправильно.

— В подготовке?

— Да. И физической, и эмоциональной. Моя голова была то ли слишком спокойной, то ли чересчур серьезной. Не могу дать точного ответа, так как мой сезон начался позже обычного.

Я перестала слышать щелчок

— Что за сложности в голове, ведь уверенности на льду вам всегда хватало?

— Да, я достаточно уверенный в себе человек, я никогда не поддавалась панике, но раньше я выходила на старт и ощущала… Нет, не страх. У меня было погружение в такое состояние, когда я понимала, где я нахожусь, что у меня сейчас соревнования, но я уходила так глубоко в себя, что зачастую не понимала всего, что происходит. Словно заходила в одну точку и там оставалась наедине с собой. А потом меня объявлял диктор, я выходила на лед и выполняла все на автомате.

— А сейчас?

— Я стараюсь получать удовольствие от каждого момента, я все осознаю, все понимаю и действительно наслаждаюсь каждым моментом до старта, но, видимо, это мне и мешает. Я выхожу на лед, и в голове начинается мыслительный процесс, а такого раньше не было. Думаю, это из-за возраста. Я стала старше и стала больше размышлять.

— Когда катишь на автомате, это ведь тоже минус?

— Я о прыжках. Когда они на автомате — это очень хорошо. Ты заходишь, слышишь в голове щелчок и делаешь элемент на автомате. Это прекрасно. Но сейчас я этот щелчок перестала слышать. Еще перед заходом думаю, а как я этот прыжок сделаю, прокручиваю все в голове. И в итоге получается — готовность к старту хорошая, оценки на старте низкие.

— Ваш тренер Елена Буянова как работает над вашей психологией?

— Она хорошо чувствует, что мне нужно в конкретный момент здесь и сейчас. Невозможно на каждом турнире чувствовать себя одинаково. Елена Германовна подстраивается под наше состояние и находит правильные слова. То она пытается тебя разозлить, то успокоить, но в этом и заключается работа тренера. В этой ситуации, когда мои дела на соревнованиях идут не очень, надо отдать должное Елене Германовне за то, что она поддерживает меня. В нашей команде сложный период, и тренеру очень тяжело, но она пытается помочь.

— Елена Германовна тоже сейчас выдерживает критику общественности.

— Я читаю интернет и все вижу. Я вообще не понимаю, что сейчас происходит с людьми, которые пишут это все. У нас почему-то так принято — если спортсмен выступает хорошо, то он молодец. А если плохо, то тренер плохой.

— Всегда так.

— Это неправильно. Проблемы все наши общие, спортсмена и тренера. Не бывает так, что «спортсменка-то хорошая, но это тренер плохой, и нужно уходить от него». Тренер не может тащить человека на себе.

— Но всегда кто-то от кого-то уходит.

— В основном уходят тогда, когда не находят общий язык или некомфортно в условиях, но и это не говорит о том, что какой-то тренер — плохой специалист. Я не считаю, что у нас в России хоть один тренер — плохой. Все наши тренеры очень талантливые, и у каждого есть спортсмены, которые и взлетали, и падали. Когда спортсмен падает, это не значит, что тренер справился, а значит, что и спортсмен сделал что-то не так. У нас командная работа, результат которой зависит даже не от двух человек, а от гораздо большего числа специалистов.

Живу в реальности, без розовых очков

— Вы готовитесь к очередному чемпионату России и видите же, что происходит по сторонам. Вы и раньше шли на чемпионат как на войну, но были в топе, а сейчас как будто все перемешалось. Пара ошибок и можно вылететь за десятку.

— Конечно, я это прекрасно осознаю, потому что я живу в реальности, без розовых очков. Я слежу за конкурентами, за их баллами, но я не хочу, чтобы меня это отвлекало. Я не хочу загоняться по этому поводу и думать, что вот они столько баллов набрали, и как же мне их опередить. Нет, мы с тренером перед началом сезона просчитываем программу, сколько она примерно будет стоить. И понимаем, какие ошибки равняются поражению. Но при чистом прокате я по-прежнему могу быть в топе. Дело за малым — катать чисто.

— Буянову я также спрашивал, как вашему катанию добавить легкости, особенно во второй части программы.

— Да, легкости мне не хватает, потому что во второй половине в том же Гренобле мне было очень тяжело. Но на тренировках все происходит куда спокойнее, нет такого, что я умираю на половине программы и хочу закричать «Остановите музыку!» Пока мы не пришли к выводу о том, почему я так зажимаюсь на старте, и мои мышцы просто каменеют.

— Медленное скольжение в произвольной — это не от самого конька?

— Именно от зажатости. Я не могу сказать, что экономлю силы. Понимаю, что я должна выдать все по полной программе, но порой наступает момент, когда ты понимаешь — тебя реально зажало.

— Эмоции в вас есть, руки — есть, улыбка — естественная…

— …сейчас я поняла, что все-таки когда ты приобретаешь одно, уходит другое. К сожалению, я чувствую, что я приобрела легкость в эмоциях, я могу общаться с судьями и зрителями посредством эмоций, но я потеряла технические составляющие. Больше сделали упор на подачу программы, и из-за этого страдает техника. Нужно все это привести к общему знаменателю. На этот сезон передо мной стояла совершенно определенная задача — я хочу изменить себя. Я хочу показать, что многогранна, что могу исполнять латину и джаз, блюз и классику, которую я катала раньше. Но, видимо, я настолько увлеклась подачей программ, что техника начала барахлить, причем именно на старте.

«Маша, с этим ритмом умереть можно!»

— Может, лучше было сохранить присущий Сотсковой стиль — классическое, протяжное катание?

— Сначала Елена Германовна говорила, что нужно гнуть свою линию и ставить на классику. Когда мы поставили латину, тренер мне сказала: «Маша, с этим ритмом умереть можно!» Но в процессе работы она стала замечать, что мне действительно это идет. Я успеваю в прокате, нет такого, что музыка впереди, а Маша сзади догоняет. «Наверное, латина — это хорошее решение», — как-то сказала мне Елена Германовна потом.

— В ГИТИСе вы учитесь уже несколько месяцев. Мышление систематизируется?

— Вы знаете, если бы я посещала институт в полной мере, может, что-то бы и изменилось в мышлении, а сейчас все говорят «Ой, Маша пошла учиться, Маше не до фигурного катания, невозможно совмещать два дела одновременно, Маше фигурное катание не далось…» Но это неправда. Я за все время не пропустила ни одной тренировки, и страдает от этого институт, а не фигурное катание. Я не бросила спорт во имя института, потому что спорт — это то, на что я положила всю свою жизнь, и я не готова бросать фигурное катание. Я так грезила и так мечтала о ГИТИСе, но я понимала, что будет тяжело совмещать. И фигурное катание в приоритете. А в моей семье принято так: образование — очень важная и неотъемлемая часть жизни. Поэтому я всегда успевала удерживать спорт и фигурное катание на одном качественном уровне.

— Но ГИТИС вам самой интересен?

— Да, мне повезло, что такой важный предмет, как «Искусство балетмейстера», выпадает на среду, когда у меня полувыходной. В этот день я занимаюсь особенно интересными и полезными для фигурного катания вещами. Делаем постановки, слушаем музыку, придумываем хореографию — и все на полу, ведь поступила не на отделение фигурного катания, а на общих основаниях на балетмейстерский. Я кайфую на каждом занятии, пытаюсь что-то перенести на лед. Помогает то, что имеется какая-то связь с фигурным катанием, в отличие, скажем, от математического факультета МГУ. Претензий в свой адрес по поводу института я не понимаю, а связывать мои неудачи с институтом просто нечестно.

— Чувствуете себя молодцом, что удается совмещать два серьезных дела?

— Сейчас я совсем не ощущаю себя молодцом, сейчас у меня больше опустошения. Сложный период в жизни, пока я нигде не молодец. Этот сезон очень быстротечный, и главное в нем — не терять оптимизма.

— Как чемпион мира Натан Чен, смогли бы тренироваться, находясь на связи с тренером по скайпу?

— Мне бы, во-первых, никто не позволил так сделать.

— Если фантазировать? Только университет не Йельский, как у Чена, а ГИТИС.

— Честно говоря, я не знаю, как Натан это делает. Но он очень талантливый молодой человек. Он учится в таком сложном университете и при этом так здорово катается! Когда я была на Japan Open, то видела, как этот мальчик каждую свободную секунду живет университетом. Кто-то из нас выехал со льда, чтобы снять коньки и передохнуть, а Натан в этот момент достает ноутбук и печатает что-то для университета. Респект ему.

— Елена Германовна была против вашего ГИТИСа?

— Видимо, да. Она не сказала «я тебе запрещаю, ты не поступишь туда», но предостерегала, что будет тяжело. Но мы же для себя всегда все лучше знаем. Я решила, что справлюсь. Настояла на своем, поступила, выдержала конкурс, и стала счастливой. Сейчас я действительно понимаю, что тяжело. Но — я не помню, когда мне было легко. Ничего нового.

— Родители поддерживают?

— Они всегда на моей стороне. Для мамы и папы институт — очень важное мое решение. Никто из них, конечно, не хотел, чтобы я поступала в спортивный университет. Не для этого я столько времени посвящала себя образованию, чтобы все профукать.

— В будущем кем себя видите? Не хореографом в фигурном катании, а именно в балетной сфере?

— Я не знаю, потому меня бесконечно и сильно бросает из стороны в сторону. Когда заканчивала 11-й класс, у меня были мысли поступить на врача, потом в Высшую школу экономики, а потом поняла, что хочется более творческого, и я поступила в ГИТИС. Что будет дальше, понятия не имею. Пока я катаюсь, а после окончания карьеру, может быть, мне захочется получить второе образование и стать каким-нибудь химиком. Главное — это найти себя в комфорте.

Когда-то я тоже приезжала на ЧР и обыгрывала взрослых

— У вас никогда не возникает отчаяния? Помнится, когда вы были еще юниоркой, то допускали вариант ухода в танцы, если рост станет слишком высок.

— Это были детские мысли. Казалось, что уйти в танцы — это все так легко. В современных танцах пробиться вообще нереально. Я стала реально смотреть на вещи и понимаю: на данный день я очень хочу кататься и очень хочу, чтобы у меня все получилось. Я не собираюсь опускать руки и чувствую в себе силы. Потерянности нет, даже после неудач в моих мыслях одно — сейчас вернусь в Москву, и мы все наладим. Я вижу цель, но на ее пути куча всяких стен и преград.

— Соперницы не способны выбить уверенность?

— Когда-то я тоже была маленькой девочкой, которая так же приезжала на чемпионат России, выигрывала у взрослых девушек, но тем не менее сидела дома и не ехала на главные старты. Все мы в одинаковых условиях, делаем одинаковые элементы, и все являемся сильными. У нас в России слабых девочек нет вообще. Кому-то не удается попасть в тройку сильнейших, но это вопрос времени. И процесс этот бесконечный. А на чемпионаты Европы и мира отберется тот, кто эмоционально выдержит и у кого хватит внутреннего стержня. А кто не выдержит, будет работать дальше и, может быть, отберется в следующем году.

— Олимпийские игры-2022 вам кажутся далекими?

— Зная, как быстро бежит время, Олимпиада будет совсем скоро, но сейчас я даже не представляю, когда она наступит. Что касается моей карьеры фигуристки, то я к ней отношусь постепенно. Старт за стартом. Олимпиаду в Южной Корее я осознала только перед прошлым чемпионатом России, когда все торжественным тоном говорили: «Вот, сейчас или никогда!». Мне кажется, на этом чемпионате России я поседела. Он мне долгое время снился в страшных снах. Я рада, что смогла отобраться на Олимпийские игры, но чего это мне стоило…

— Новый чемпионат России будет морально легче?

— Нет, я не думаю. Конечно, не будет давить вот это «раз в четыре года», но все равно хочется отобраться на чемпионаты Европы, мира. Сейчас у меня цель доказать самой себе, что я могу. Хочется выйти на лед и сказать самой себе: Маша, ты можешь, соберись, уже хватит! Ведь от таких стартов, которые были у меня в начале сезона, уверенность в себе теряется. Задачу непременно отобраться куда-то я перед собой никогда не ставлю, но она есть в подсознании.

rsport.ria.ru