Заслуженный тренер России по фигурному катанию Нина Мозер рассказала корреспонденту агентства «Р-Спорт» Феликсу Загребному, почему олимпийские чемпионы Татьяна Волосожар и Максим Траньков поехали на чемпионат мира, подробностях травмы Федора Климова, подвела итоги сезона и заявила о желании пообщаться с главным тренером сборной России по футболу Леонидом Слуцким.

— Как вам сезон? Что получилось, что нет?

— Неоднозначный сезон. Очень много вопросов, в первую очередь, к себе. Фигурное катание очень сильно изменилось после Олимпийских игр в Сочи. Оно ушло в сторону сложности. Главным критерием сейчас стало выполнение очень сложных элементов.

Нас раньше учили не только профессиональным знаниям, но и человеческим тоже, умению понимать и реально оценивать ситуацию. Я понимаю, что есть виды спорта сложно-координационные: прыжки в воду, спортивная гимнастика, фигурное катание. Туда сейчас приходят люди восточной генетики. Они очень скоростные по своей природе. Если смотреть на их мышцы, то у них скоростных волокон в два раза больше, чем у европейцев. Все, что связано с круткой, вращением, быстрой координацией, очень важно для таких видов спорта.

Если посмотреть результаты, то на пьедестале канадец китайского происхождения, казахи, китайцы, японцы. Люди делают уникальные вещи. Мы априори некоторые вещи делать не можем. Из европейцев там единственный Хавьер (Фернандес), но он латинос — они тоже немножко другие. Конечно, у нас есть свои традиции. Но то, что свойственно белой расе, сейчас в другом эшелоне. Наше преимущество не является конкурентоспособным — наверное, так можно сказать.

— Почему же тогда наши девочки впереди планеты всей?

— Как вы знаете, русская женщина и коня на скаку остановит, и в горящую избу войдет… Мы видим, что каждый год в женском одиночном катании меняется чемпионка за счет того, что молодые девочки очень талантливые. Кроме того, разный менталитет у мужчин и женщин востока. Если мужчина боец, то женщина — хранительница очага.

Но и тут есть проблема. Когда девочки начинают подрастать, оформляться, они меняются, меняются и результаты. Благо, что очень хорошо работают у нас школы фигурного катания. Очень большая череда девочек, растущих в нашей стране, дает надежду на то, что мы останемся лидерами. Хотя уже американки подтянулись.

— Аделина Сотникова тоже не смогла удержаться наверху после Сочи?

— Через это в свое время все проходили. И Маша Бутырская, и Ира Слуцкая. Они были девочками талантливыми, супернадежными, потом был период, когда исчезали, уходили, а возвращались уже женщинами — сформировавшимися, знающими, как справляться с собой, со своим весом, со своей энергией, со своими эмоциями. Должно все сложиться.

В спорте чемпион получается, если все сложилось. Так же, как у человека, который шьет. Есть Юдашкин, Версаче, Диор, а есть люди, которые шьют массово. Должны быть и природные данные, специалисты, которые работают, талант и желание самого спортсмена.

Никогда не катаются вместе

— Насколько тяжело тренировать две пары топ-уровня?

— Ситуация двоякая. Когда ребята рядом и видят друг друга, это определенный стимул. Но они не спарринг-партнеры, потому что спарринг-партнеры — это когда один лидирует, а второй помогает. Тут же все хотят победить. При этом ребята видят друг друга, но никогда не катаются вместе. Это невозможно в силу определенных моментов, которые не должны мешать. Когда ты ставишь на катке две равноценные пары, ты все равно волей-неволей кому-то уделяешь внимание, а кому-то нет. Когда сложилась ситуация с появлением в группе нескольких сильных пар, то я для себя приняла решение, что вместе они кататься не будут. Я просто больше времени провожу на катке.

— То есть, у вас нет первой, второй и третьей пары?

— Это сложно. Так можно говорить в зависимости от занятых мест. Но это соревнования, и все меняется. Ко всем я отношусь очень хорошо. Таня с Максимом со мной уже шесть лет. Они взялись за руки у меня на катке, и мы начали наш путь. И Ксения (Столбова) с Федором (Климовым) уже шесть лет катаются. Они пришли уже готовыми спортсменами — с шестым местом на чемпионате Европы, но ни разу не выступая на чемпионатах мира. Попали в команду, в которой работала определенная система, которая дала им возможность реализоваться достаточно быстро. У них было желание, и все сложилось. Пришли, будучи четвертой парой в стране, и у них был абсолютный стимул доказать, что могут достойно представлять страну на Олимпийских играх. Эта конкуренция внутри страны — она для них явилась большим толчком.

— Что сейчас можно сказать про Евгению Тарасову и Владимира Морозова?

— Есть школа на Воробьевых горах, где я являюсь старшим тренером. Эти ребята выросли у нас на катке. И меня очень удивляет, когда некоторые говорят, что я получаю готовых спортсменов. Володя со мной уже ни много ни мало восемь лет. Он пришел ко мне на просмотр мальчишкой. Его становление, его развитие происходило на катке у меня на глазах. Мы постоянно находимся рядом. Женечка приехала к нам одиночницей — всю жизнь подающей надежды, но не реализованной. Парным катанием она начала заниматься в нашей школе. Немножко убеждала в тот момент тренера, что Женя достойна того, чтобы кататься. И получилось! Это наша доморощенная пара. В этом сезоне на чемпионате страны они уже откатались с четверным подкрутом. Мы пробовали — пока на веревке — четверной выброс. Это сложно, но мы будем идти к этому.

— Чего пока им не хватает для того, чтобы подтянуться к лидерам?

— Наверное, опыта. Они только второй год во взрослом катании. В первый год попали в обойму за счет травм других. И я приехала с дебютантами стартовать на чемпионате мира, и они показали фантастический результат (шестое место). Это одна из самых молодых пар мира. И в этом году они знали, что запасные. И опять попали на чемпионат мира (пятое место). Мы с ними начали разговаривать на эту тему еще тогда, когда не было понятно, какие пары от России поедут, ведь были травмы. И я им сказала, что они должны хотя бы мысленно подготовить себя, что они поедут на чемпионат мира лидерами сборной России. Это сложно. Когда два года назад я им сказала такого же плана какую-то вещь, Женю просто выключило. У нее из одиночного катания было принесено неумение мобилизоваться в нужный момент. Сейчас она научилась этому. И я уже точно знаю те слова, которые нужно сказать Жене Тарасовой перед стартом. Я не стою возле бортика, но знаю, что сказать ей за кулисами после разминки. Это очень важные вещи.

Климов мог завершить карьеру

— У вас в планах для Тани и Максима не было чемпионата мира? Почему было принято решение участвовать?

— Основное для нас было — чемпионат Европы. Когда принималось решение об участии в чемпионате мира, сложилась ситуация, что «порвалась» Кавагути, а поехавшие на чемпионат Европы Кристина Астахова и Алексей Рогонов заняли седьмое место. А на чемпионате мира добавились бы еще пять-шесть сильных пар. Кроме того, Федор Климов был травмирован. И мы с Таней и Максимом после чемпионата Европы сели и поняли одну простую истину: в сложившейся ситуации мы могли остаться без нужной квоты на предолимпийский год. Мы просто взяли себя в руки и начали готовиться. Не ради себя, а ради страны.

— Травма Климова была серьезной?

— Вы даже не можете представить, насколько. Человек чуть не остался инвалидом по жизни. Нас спас наш любимый Хорхе Фернандес (остеопат из Нью-Йорка). Он смог вернуть Федю в обычную жизнь. У Федора висело плечо, и он не мог поднять руку выше плеча два с половиной месяца. Когда он попал к Хорхе, он позвонил мне и сообщил, что у Федора атрофировались грудная, трицепс… О продолжении карьеры речь не шла, но Хорхе пообещал, что будет очень стараться. Это все произошло и из-за того, что Федор очень терпеливый. В ноябре была проблема: он что-то сделал, не мог кататься, и наш массажист какими-то способами его восстановил. Ему стало легче, но осталась какая-то червоточинка, которая его беспокоила. В начале января, когда врач поставил ему позвонки на место, оказалось, что за этот период его нерв практически умер.

— Почему столько травм?

— Ребята все подходят с таким фанатизмом, все хотят побеждать, хотят медалей, они готовы идти и рисковать. А сейчас парное фигурное катание — риск, который сопряжен с жизнью. Травмы страшнейшие. Посмотрите: в парном катании в этом году травмированы практически все ведущие пары мира. Именно те, кто пошел на четвертные выбросы. Американка инвалидом осталась, китаянка сейчас каталась на чемпионате мира с одним глазом на «-8». Канадская чемпионка мира пыталась сделать два четверных выброса и отказалась от второго после того, как разбила подбородок. Юко Кавагути порвала ахилл в зале. Думаю, что это результат бесконечного изучения четверного выброса. Они (с партнером Александром Смирновым) стали его делать, и делали два четверных. Но срок износа организма тоже существует.

Ищем мотивацию

— Вернемся к чемпионату мира. Как оцените выступление наших пар?

— Некоторые говорят, что четвертое, пятое и шестое места — это провал. Побойтесь Бога. Да, не было медали, но три наши пары попали в шестерку лучших на чемпионате мира. Конечно, хотелось выступить лучше, привыкли бороться за самые высокие места, но есть очень много факторов, включая психологический. Хочу вам рассказать об одной детали: за пять дней до вылета на чемпионат мира нам пришлось менять коньки Максиму, так как испортился левый конек, а за три дня до старта у Тани лопнуло лезвие. И мы бежим покупать коньки, и встаем на новое лезвие. Я не знаю, как это назвать: судьба, рок. Но ребята вышли и мужественно боролись.

— Хватает ли у Тани и Максима мотивации?

— Это всегда сложный вопрос. Мы пытаемся ее каждый раз для себя найти. Я не могу сказать однозначно.

— Есть ли уверенность, что ребята докатаются до Олимпийских игр?

— Наверное, только Боженька знает. Мысли меняются. Мы предполагаем, а Боженька располагает. Желание такое есть, но какие-то вещи зависят не от нас. Я после этого сезона, столкнувшись с проблемами различного характера, не берусь точно говорить.

— Какие цели у трех пар на ближайший сезон?

— Мы с ребятами будем это еще обсуждать. Но основная цель у всех — побеждать, делать сложные элементы, быть конкурентоспособными. В этом году дала возможность где-то в самостоятельном режиме определиться, что хотят катать. Очень интересные вещи происходят. Другие постановщики. Только Ксения с Федором с Колей (Морозовым) работают. Всё остальное пока секрет.

— За юниорами смотрите?

— В этом году не смотрела, в следующем году буду. Очень интересные две пары у меня в команде: Альбина Сокур/Роман Плешков и мы сделали одну очень интересную пару — Дарья Лобова/Даниил Паркман. Может получиться абсолютно идеальная пара. Они владеют тремя тройными параллельными прыжками. Три разновидности прыжков — это серьезно в парном катании.

Понять русскую психологию

— У вас есть конкуренты?

— В спорте конкуренты есть всегда и у всех. Есть люди, которые тоже достойно работают. А результат на табло. Или он есть, или его нет. Но я никогда не пойду на те поступки, которые совершают эпизодически мои конкуренты, и не буду оценивать их работу. Я говорю только о себе… Очень хочется, чтобы люди стали добрее по отношению друг к другу. Меня Бог не научил зависти и ревности. Я умею прощать. Я могу встать на место человека, который сделал подлость, понять, почему он это сделал. Мне так легче.

— Успеваете следить за футболом?

— Успеваю следить за всем, за разными видами спорта. Езжу, общаюсь, смотрю, зову в гости. Разные виды спорта.

— Я знаю, что ваш сын — болельщик московского «Динамо» и вы следите за клубом. Что с ним происходит?

— Я не готова судить, но думаю, что в клубе есть какие-то организационные проблемы. Кроме того, сказывается отсутствие еврокубков. Это тоже один из моментов, который не дает дополнительный стимул для реализации. Футбол — это отдельная тема, я не готова сейчас о ней говорить.

Хотя мне один журналист, который делал фильм о Слуцком, рассказал, что, оказывается, Леонид Викторович знает все, что происходит с моими спортсменами. То есть он фанат фигурного катания и, в частности, спортсменов из моей группы. Мне очень приятно и хотелось бы пообщаться с ним. Видно, что это думающий тренер.

— Что можете сказать о Слуцком в сборной? Его приход пошел на пользу?

— Абсолютно. Русский тренер абсолютно точно может справиться с русским спортсменом. Мы же непредсказуемы. Иностранец не может понять психологию русского спортсмена. То, что для иностранца является обязательством, для нашего этим не является.