Олимпийская чемпионка и двукратная чемпионка мира Татьяна Тотьмянина сегодня в гуще событий очередного «Ледникового периода». Вместе с мужем, разумеется (Алексей Ягудин – ведущий проекта). А чем еще заполнена жизнь прославленных спортсменов?

Татьяна убеждена, что «Ледниковый период» — та программа, которая не может надоесть ни участникам-фигуристам, ни, самое главное, зрителям. И дело не только в живой интриге, которая всегда присутствует. А в том, во-первых, что это проект, несущий людям добро и красоту. Во-вторых, в нем, кроме профессиональных спортсменов, принимают участие люди самых разных творческих профессий. Значит, у зрителей есть возможность выбрать любимчика по своему вкусу и болеть за него. В том, что у программы много поклонников, Татьяна не сомневается. «Мы ездим по стране с туром, организованным Ильей Авербухом, — говорит она, — и видим, что открываются новые школы фигурного катания, новые катки. Заниматься идут не только дети, но и взрослые. Такой интерес к нашему виду спорта возник именно из-за «Ледникового периода». После первого выпуска программы в 2006 году в Москве невозможно было купить коньки — это замечательно». Кто спорит! Однако любопытно было бы заглянуть и «на кухню» популярного шоу…

Татьяна, признайтесь, когда партнер совсем новичок, это, наверное, раздражает?
Это страшно. Некомфортно. А что делать? Все мы чему-то учимся. Если, скажем, учим иностранный язык, то тоже редко сразу радуем учителя, который не понимает: как можно это не запомнить?! Поэтому надо просто воспитывать в себе терпение.

С вашим нынешним партером Оскаром Кучерой, наверное, проще, ведь он занимается хоккеем?
Это бесполезно. Например, у нас в проекте есть еще один хоккеист, который провел на льду 35 лет. Но, встав на фигурные коньки, он понял, что это совсем другое.

Партнеров фигуристам выбирает тренер?
Партнеров выбирает Илья. У него свое видение, кто кому лучше подходит. Вообще, собрать коллектив целиком, это долгий трудоемкий процесс – надо созвониться, договориться, попробовать, получится ли, при этом графики у всех должны совпадать, чтобы не было накладок. Это непростое дело.

Желаю победы! Для вас это, кстати, важно?
Нет. Мне важно первый раз дойти до конца проекта (смеется). Пока мы сняли лишь несколько программ, так что реальная интрига сохраняется.

Вы сами не планируете пойти в тренеры? Или это разные таланты?
На самом деле, это очень разные таланты. Например, мой партер Максим Маринин — идеальный тренер, потому что его всегда интересует, как делается то или иное движение, и он может словами донести это до другого человека. Ему не надоедает повторять одно и то же миллионы раз, чтобы добиться результата. Таким и должен быть тренер. Я никогда не скажу: нет, я категорически против тренерской работы, но мне нравится заниматься именно с малышами, которые только-только встают на лед. А что касается более высокого уровня — это такая ответственность за судьбу человека! Он к тебе идет, доверяет себя, у него есть амбиции, он хочет стать тем-то и тем-то. А вдруг ты в какой-то момент, скажем, психологически с ним не сойдешься, или на соревнованиях вы не поймете друг друга? Будет такое разочарование! Я, понимая все это, никогда бы не стала работать со спортсменами на высоком уровне.

Как росли ваши собственные спортивные амбиции, помните?
Знаете, это все происходит постепенно. Подходишь к одному этапу, потом к следующему. Конечно, у каждого спортсмена главная цель – олимпийская медаль. Сознательно или бессознательно, но все спортсмены хотят стать олимпийскими чемпионами. Но это дается только большим трудом. Не вот тебе: пришел – и на тебе ожерелье золотое.

У вас с Максимом Марининым все получилось.
Максим — мой первый и единственный партнер. К счастью. В феврале будет 18 лет, как мы катаемся вместе.

Мама привела вас на каток в 4 года, началась бурная спортивная жизнь. А школьные науки не страдали?
Не могу сказать, что, занимаясь спортом, можно стать еще и, скажем, выдающимся математиком.

Однако ваш муж окончил школу с серебряной медалью и был особенно силен именно в точных науках.
Но он парень. К тому же трудные обстоятельства моего детства не давали возможности уделять школе столько внимания, сколько необходимо. Нам с мамой порой ночевать было негде, и мы ночевали на вокзале в родной Перми. Как при таких обстоятельствах каждый день основательно делать уроки?

Вы с тех пермских лет сохранили с кем-то дружбу?
Нет. Понимаете, я человек очень закрытый, сложно пускаю кого-то в свою жизнь. Слово «дружба» для меня практически равнозначно слову «семья». Потому что дружить надо уметь. Можно открыть телефонную книгу и увидеть тысячи контактов, но найти среди этих людей хотя бы одного друга, которому ты доверяешь, и который доверяет тебе, порой невозможно. Для меня понятие «дружба» — основательное. Это общение каждый день, это какие-то уступки, взаимопомощь в любое время суток. У меня есть человек, который уже больше, чем друг — Максим. А в Перми, когда я туда приезжаю, я встречаюсь с подругами моей мамы. Они – единственное, что там осталось… Вообще, моим главным другом была она – мама (Наталья Тотьмянина погибла в автомобильной аварии в 2009 году. – Ред.). Теперь — муж. С Лешей я могу поделиться всем: и болью, и радостью. И мне достаточно.

С Алексеем Ягудиным вы знали друг друга с детства, а роман начался, когда вы ушли из большого спорта. Появилось время для чувств, так?
Появилось время для нормальной жизни. После Олимпиады 2006 года мы с Максимом вернулись из США в Россию. Леша и Максим вообще дружили. Они часто на соревнованиях жили в одной комнате. Вместе ходили в рестораны…

Спортсмены позволяют себе посидеть за бутылочкой?!
Лично я впервые попробовала алкоголь в 24 года, поэтому мне сложно тут что-то говорить. Что касается ресторанов: просто после соревнований, а они заканчиваются в 12 ночи, столовая, в которой кормят спортсменов, уже закрыта. Где еще можно поесть?.. И вот так параллельно мы с Лешей долго общались. Но он такой был… очень любвеобильный. То с одной девушкой встречался, то с другой. У меня и мысли в голове не было, что — я и Алеша! Несовместимые были. Но начался первый «Ледниковый период», и оказалось, что все не так. В общем, мы разглядели друг друга.

А вам, наверное, до этого было не до сердечных дел – все спорт, спорт?
Были и у меня дела сердечные. Но близкие – в том же нашем спортивном мире. Не приходилось сильно отвлекаться.

Какие это были опыты?
У меня не было ни одного печального сердечного опыта. Я благодарна мужчинам, которые встретились на моем пути. Конечно, моменты расставания — это всегда если не больно, то неприятно. Но ничего плохого ни о ком сказать не могу.

Фигурное катание – не только красивый вид спорта, но и очень травмоопасный. В 2004-м на соревнованиях в США вы упали с поддержки и два часа были без сознания. Однако вскоре снова вышли с Максимом на лед, а через год завоевали золото на Олимпиаде в Турине. Значит, вы очень смелый человек?
Судя по всему, да. Меня часто спрашивают об этом, а как я могу ответить? Такое, наверное, лучше видно со стороны.

Но чего-то вы в этой жизни боитесь? Темноты, высоты?
Темноты боюсь. А высоты? Смотря какой (смеется). С вышки, например, я бы не прыгнула в воду, потому что плавать не умею.

Не было времени научиться?
Да. Все время отнимало «плавание» по ледяной воде (смеется).

На что еще не хватало времени, о чем вы сегодня очень сожалеете?
На учебу. Скажем, английский язык я немного знаю благодаря тому, что мы с Максимом тренировались и жили в Америке. Но это тоже не какое-то серьезное образование – разве что разговор могу поддержать. Конечно, очень хочется выучить еще один язык, нормально. Еще я сейчас поступила в институт – буду спортивным психологом. Вообще, в том, чтобы познавать что-то новое, у меня огромная потребность. Потому что, порой, разговариваешь с людьми (а круг общения очень большой) и поражаешься, как много они знают. Меня так завораживают умные разговоры! И бывает обидно, когда я не могу поддерживать их на должном уровне. Это прямо… не то, чтобы унижает, но развивает какой-то комплекс.

Вы ведь окончили курсы имиджмейкеров-стилистов. Это пригождается?
Пригождается. Для того чтобы красиво одевать близких, чтобы не покупать лишнего, то есть не проводить над собой никаких экспериментов – может быть, вещь подойдет, а может, и нет. Такое чисто женское увлечение. Но именно работать в этом направлении я не могу, потому что пока моя жизнь по-прежнему тесно связана с фигурным катанием – проекты, туры, публичные выступления. 6-7 месяцев в году мы с Максимом катаемся, выступаем в различных шоу, поэтому ни на что другое времени не хватает. А что будет дальше – посмотрим…

www.vmdaily.ru