Российские фигуристы Татьяна Волосожар и Максим Траньков не просто выиграли на своем первом официальном турнире олимпийского сезона Nebelhorn Trophy в Оберстдорфе. Они установили три мировых рекорда: по набранным баллам в короткой и произвольной программах, а также по итоговой сумме. Чему, как выяснил в разговоре с ними специальный корреспондент агентства «Р-Спорт» Андрей Симоненко, они оказались не очень рады.

— Максим, только что вы с Таней в Оберстдорфе установили второй мировой рекорд подряд…

— И третий — по сумме. Это не планировалось, так получилось. Думал, на самом деле, за произвольную программу нам меньше поставят. Не очень удачно прокатались, исполняли программу лучше на тренировках. Повлияло расписание соревнований: вчера поужинали после соревнований, поздно вечером приехали домой, в 12 ночи. Адреналин сразу не ушел, заснули еще позже. А сегодня в семь утра уже была тренировка. Так что спали мало. Откатали в произвольной программе, в принципе, неплохо, хотя ошибки были во второй половине программы. Еще передержали нас перед выходом на лед — долго выставляли оценки канадцам. Только настроились — и пришлось ждать. Встали в стартовую позу какими-то пустыми и начали катать. Но тоже тренировка, всякое бывает, надо и так научиться стартовать. Тем более, раз такие высокие оценки за компоненты получили, все-таки смогли что-то донести до зрителя. В принципе, довольны первым стартом. Могли, конечно, попрыгать получше в плюсовую зону. А все остальное сегодня получилось хорошо.

— Вы говорили, что в этой программе, несмотря на то, что музыка «Иисус Христос — Суперзвезда» для фигурного катания достаточно распространенная, у вас будет что-то свое, будет своя история. В чем она?

— У нас ни одной музыкальной части в программе, где бы не присутствовал непосредственно главный герой и Мария Магдалена. У нас нет ни Иуды, ни Пилата, хотя это очень мощные части, обычно они используются. Мы взяли пролог на начало программы, самое начало рок-оперы. В середине у нас идет самая узнаваемая часть — ее называют арией Христа. Это мы катаем вместе, потому что в фильме, пока он эту арию поет, показывают и Магдалену, и апостолов. Последняя часть — это основная тема, которая проходит тонкой нитью через всю рок-оперу, это Вознесение.

— Когда выбирали эту музыку, не думали, что высоко замахиваетесь?

— Да мы давно уже замахнулись — как в пару встали… Нет, я очень давно хотел кататься под эту музыку, и я не вижу тут ничего такого. Это же не молитва или еще что-то — это рок-опера. К религии эта программа, за исключением каких-то сюжетных линий или имен, мало относится. На прокатах в Сочи, например, меня начали спрашивать: «Почему у тебя желтые брюки?»

— Я то же самое хотел спросить, честно говоря…

— Потому что это хиппи, эпоха хиппи — какие они должны быть? Иуда там вообще был черный, в бахроме какой-то бегал весь фильм. Там ездят танки, летают самолеты, а от меня почему-то ждут Христа с иконой, что я буду ходить и благословлять людей на какие-то свершения. Нет, это рок-опера — «Иисус Христос — Суперзвезда». Мы довольно серьезно относимся к образам, нам важно было донести, что это не религиозная тема или что-то возвышенное. Мы катаем рок-оперу. Поколение хиппи. Я думаю, на трибунах будут присутствовать многие представители этого поколения, кому это будет интересно и понятно.

— В чем для вас главная сложность исполнения этой программы?

— Актерски она сложна. Здесь надо много актерского мастерства. Нам еще предстоит над этим поработать. Мы посмотрели практически все постановки. Если Татьяна в этой программе играет такую женственную роль, то, что ей близко, то у меня по жестам все непросто. Жесты здесь непривычные, руки надо держать характерные, как у Христа на сцене, в мюзиклах и в фильме. Мне за этим приходится очень много следить — за жестами и телом. Классическую музыку проще катать, чем модерн.

— Получается, помучиться пришлось и в короткой программе, как вы сказали, и в произвольной, чтобы все это вкатать?

— Мы, на самом деле, каждый год мучаемся, у нас каждый год новые образы. За исключением, наверное, прошлогодней произвольной — она была обычная. Во всех остальных была какая-то история, и всегда над этим работать приходилось. Когда, например, у нас был рок Bring Me To Life, мы все лето танцевали с хореографами на Бродвее. У нас, наверное, был единственный в фигурном катании черный хореограф (улыбается). Такой жгучий негр, обалденно двигался. Мы очень многому у него научились. Так что каждый год какую-то работу проделывали под программу.

— Вам сейчас хоть чуть-чуть интересно, что готовят немцы Алена Савченко и Робин Шолковы?

— Нет. Я в прошлом году ни одной программы у них не видел. Мы знаем, конечно, что они «Щелкунчика» взяли. Многие, кстати, взяли русскую музыку. На Олимпиаде в Сочи будет праздник великих русских композиторов. Мы над этим даже не задумывались, что нам надо взять что-то русское. Когда выбрали Эндрю Ллойда Уэббера, а все остальные — русские темы, то сказали себе: ну что ж, а мы будем кататься под американца.

— Я, скорее, про другое: они еще в конце прошлого года показали выброс тройной аксель в конце программы.

— То, что они какие-то технические элементы делают лучше, сильнее — пожалуйста, кто ж запрещает. У нас другой путь. Что, думаете, мы четверной подкрут не можем сделать? Можем. Только зачем? Немцы, может быть, в спорте последний год, они сколько уже лет вместе катаются. Пусть делают. А у нас все впереди.

— И Юко Кавагути с Александром Смирновым четверной выброс снова готовят.

— Ну, у них другой вопрос. Кавагути и Смирнову нужно что-то делать, чтобы, во-первых, отобраться на Олимпиаду в Сочи. Они фигуристы возрастные, им нужно удивлять. А то юниоры подпирают. Так что с их стороны это понятно. А немцы пусть делают тройной аксель. На чемпионате мира был отрыв в 20 баллов. Одним тройным акселем не отыграют — и его еще надо сделать. На чемпионате мира было две ноги, две руки.

— Вы выступали сейчас, по сути, на территории Савченко и Шолковы. Прием немецких зрителей понравился?

— Ну, тут, во-первых, Таня два года каталась у немецкого тренера Инго Штойера, к ней тепло здесь относятся. А во-вторых, зритель в Германии очень понимающий. Благодаря Алене и Робину здесь понимают парное катание, любят его и ценят. Алена с Робином в этом плане молодцы, подняли интерес к парному катанию, и зрители здесь знают элементы, после соревнований подходят, поздравляют, очень тепло встречают.

— Приехали вы сюда, как уже не раз говорили, за отзывами. Что вам уже успели сказать?

— Конкретно к нам никто пока не подходил. Нина Михайловна (Мозер) общалась со специалистами, она и Стас Морозов принимают обычно замечания. А мы уже все дома будем обсуждать. Вместе решим, что из этого ерунда, а что нужно взять на заметку.

— Но по ощущениям должно быть все в порядке?

— Если все получится в феврале, тогда мы скажем — все в порядке. Сейчас пока начало сезона, первые соревнования. Откатались, выиграли — и хорошо. Всего третий цельный прокат был в этом сезоне. Опять же, оценки хорошие поставили. Чему мы, на самом деле, не очень довольны. Теперь будем выходить на каждый старт, будет гореть этот season best, и надо будет его либо превосходить, либо кататься, как минимум, не намного хуже. Планку нам поставили очень высокую. Думаю, судьи специально это сделали, чтобы мы росли и дальше.

rsport.ru