Фигуристка Дарья Паненкова о финале Гран-при, первых шагах на льду, уроках Игоря Пашкевича, тренерах, прыжках Натана Чена и своем дневнике.
— Как оцениваешь свое выступление в финале Гран-при?
— Я рада, что все сделала, выполнила задачу, которую ставила на эти соревнования. Мы поменяли в программе прыжки, потому что в этом сезоне почти на всех стартах у меня на флипе было ребро с восклицательным знаком. Мы решили с тренерами, что получим большую оценку, если заменим флип на ритбергер. А ритбергер у меня прыжок достаточно надежный. Один ритбергер я делаю в каскаде с тулупом и ритбергер одинарный.
— Ты впервые отобралась в юниорский финал Гран-при. Насколько сложным для тебя оказался этот турнир?
— Мне очень понравилось выступать в финале. Я не переживала ни перед одним прокатом, здесь было очень легко кататься. Я довольна обеими своими программами, кроме флипа в короткой программе. Если бы не флип, то могла бы быть выше.
— Что запомнилось больше всего?
— Большое количество зрителей. При таком скоплении народа я еще ни разу не выступала. Не чувствовала такой сильной поддержки трибун. После каждого выступления нам дарили очень много подарков. И это было очень приятно.
— Даша, ты рассказывала, что в фигурное катание пришла по примеру своей тети. Это действительно так?
— Да, моя тетя Светлана Хлебушкина занималась фигурным катанием, кандидат в мастера спорта. Я не видела ее выступлений, но знаю, что она перешла из одиночного в парное катание, но не захотела связать свою жизнь со спортом.
Моя мама, как и ее сестра, тоже занималась в молодости фигурным катанием, плаванием, гимнастикой. Но и у нее со спортом не сложилось.
— Почему тебя отдали в спорт?
— Меня отдали, чтобы поправить здоровье. Врачи предложили на выбор – плавание или фигурное катание. А так как рядом с нашим домом открыли каток «Созвездие», то мама и сказала: «Пойдем».
Все выходные мы проводили на катке. Я, конечно, не помню, но мама рассказывала, что когда меня вывели на лед в первый раз, то дали пингвинчика, за которого можно было держаться. Так вот я один круг проехала, а потом пингвинчика отбросила в сторону и сказала: «Мама, хочу сама». Бежала, падала, вставала и снова бежала дальше. Мама предлагала помочь, но я отнекивалась, говорила – сама.
— Сколько тебе было лет?
— Года четыре. И с того момента я очень ждала выходных, чтобы снова пойти на каток. Потом мы стали заниматься в группе. Моим первым тренером была Галина Михайловна. Фамилии ее, к сожалению, не помню. Тренер говорила про меня, что девочка со способностями, перспективная.
Когда мне исполнилось лет 7-8, мы с мамой решили, что если мне так нравится фигурное катание, то нужно двигаться дальше. Мама вспомнила, что тетя когда-то тренировалась вместе с Натальей Владимировной Гавриловой (Марьянски), нашла ее телефон, позвонила, напросилась на просмотр и после просмотра тренер согласилась меня взять. Так я оказалась на «Хрустальном».
— Тебе легко давались прыжки?
— Помню, долгое время не могла сделать тройные прыжки. Точнее прыгала их, но с докрутами были большие проблемы. А у Натальи Владимировны был муж Игорь Пашкевич. И вот однажды он пришел к нам на тренировку и предложил помочь. Для меня это было невероятной удачей. Через некоторое время я запрыгала все тройные.
— А как он обучал, что особенного делал?
— Игорь обращал внимание на детали: то руку подольше провести, то скорость побольше набрать, ногу именно так поставить, толкнуться именно в этом месте, а не другом. Заходы показывал, как делать. По деталям разбирали все мои прыжки. Помню, даже когда я тулуп учила, он стоял там, где я должна была прыгнуть, чтобы не заворачивала, а по прямой прыгала.
Работать с Игорем мне очень нравилось. Он всегда мог подбодрить, даже если не сразу получалось. Он как человек и как тренер был очень хорошим. Всем помогал, кто его просил. И даже на сборы мы все вместе ездили. Он очень понятно объяснял и главное – показывал, как заходить и делать прыжок.
— Запрыгала тройные, а дальше?
— Дальше я выступала на соревнованиях, первенстве Москвы, но толком у меня ничего не получалось. Занимала 15-17 места. Не было стабильности в прыжках. Они не каждую тренировку получались. Сегодня хорошо, завтра вообще ничего. Не могла собрать прыжки в программах. Хорошего скольжения мне не хватало, из-за этого страдали мои компоненты. В общем, как-то не клеилось.
Мама даже хотела, чтобы я ушла из фигурного катания. У меня в то время еще нога, точнее пятка болела. Но меня спас «Мемориал Волкова». Я тогда сказала: «Мама, если я в программах не сделаю чисто прыжки, то уйдем». Это было 3-4 года назад.
И вот представьте, я ехала в метро и обдумывала каждый свой прыжок. Вспоминала Игоря Пашкевича, все его советы, подсказки, до деталей, до мелких штучек, как все надо сделать. И я прокатала обе программы чисто.
— И не ушла.
— Продолжила дальше. А дальше надо было учиться скользить, кататься красивее, нарабатывать вращения, стабильность в прыжках. И мы решили пойти к Этери Георгиевне Тутберидзе. Странно, почему не сделали этого раньше, ведь мы же были на одном катке? Может быть, если раньше перешли, то и результаты появились раньше.
Словом, перешли. В первый год я была еще не такой стабильной, как сейчас. В моем катании имелись недочеты, но потом в голове промелькнула мысль: «А может, мне с руками наверх научиться прыгать?» И когда я научилась, то у меня появилась стабильность в прыжках. Когда я прыгаю с руками наверх, то чувствую себя увереннее. Но мне нужно еще поработать над другими вещами: скольжением, спиной… У фигуристки осанка должна быть красивой, а я сутулюсь, но стараюсь от этого избавиться. Хотя это не так просто. Потому что когда ты едешь программу, тебе нужно думать о ребрах, прыжках, как красиво руку дотянуть, а еще и осанку поправлять – это сложно.
Но я стараюсь все же контролировать себя. Сижу – делаю уроки, спину держу. Моя бабушка раньше мне давала палку, я на плечах ее держала и так ходила по квартире. Иногда даже с Натальей Владимировной скольжением с палкой занимались. Но надо еще работать.
— Что для тебя было необычно в группе Тутберидзе?
— Сам подход. У Натальи Владимировны я выходила на тренировки с серьезным лицом, знала, что мне нужно все сделать, успеть. Я была собрана, напряжена. А сейчас, не то, что я не задумываюсь о работе, но я чувствую себя более раскрепощенной в психологическом плане. Тренеры могут и пошутить, и посмеяться. И поругать, если долго что-то не получается. В ответ могу и всплакнуть, но на самом деле это редко себе позволяю. Но все равно обстановка здесь немного другая, да и соперничество присутствует.
Конечно, каждый на тренировке делает свое, у каждого есть задание. Но когда заходишь на прыжок или катаешь программу, то должен смотреть, чтобы не столкнуться. Голову поворачиваешь и выцепляешь взглядом кого-то. Если я вижу, что Саша Трусова сделала лутц – ритбергер, то думаю, что мне тоже нужно выучить этот каскад с ритбергером. И недавно я его стала учить, потому что не хочу отставать от девочек. Или Алена Косторная. Мне нравится у нее скольжение. И это подстегивает. Хочется догнать и перегнать. И так со всеми. У нас хорошая сильная группа.
— В этом году ты дебютировала на этапах Гран-при и сразу отобралась в финал.
— На первом этапе в Риге перед короткой программой я совсем не нервничала, а на произвольной – так волновалась… Просто словами не описать. Передо мной Рика Кихира каталась, а я не знала, как она выступила. Понимала, что малейшая ошибка и могу слететь с пьедестала. Вот это волнение, наверное, и подвело. Допустила две ошибки. Но так как у меня был отрыв после короткой, то сумела остаться первой.
Кстати, этот ритбергер потом меня еще и в Казани на этапе Кубка России подвел. Я с него упала. А ведь ритбергер — это мой «разминочный» прыжок. Самый легкий. Прыжок, который я, ночью разбуди, встану с кровати и сразу прыгну. Но, видно, в Риге, расслабилась, посчитала, что справлюсь. А в Казани на разминке прыгнула его на прямую ногу, вроде ничего. А на прокате почувствовала, как нога подкосилась. Но решила: надо крутить. Ребро соскочило, и упала.
Но на втором этапе Гран-при в Польше уже лучше выступила. В короткой только поставили неясное ребро на флипе. Я над этим потом работала. А в произвольной — все получилось хорошо.
— Из всех твоих программ, какая нравится больше всего?
— Короткая программа этого сезона. Мне нравятся заходы на прыжки, вообще постановка. А еще очень нравится тема. В зависимости от настроения я могу сегодня подумать об этом и скатать эту программу так, завтра – по-другому. То есть я могу самовыражаться, быть разной, и программа не приедается.
— Даша, помимо учебы, спорта, что делаешь в свободное время?
— Люблю рисовать. А еще веду дневник. В выходной сажусь и описываю в подробностях, что произошло со мной за неделю. Например, могу написать, в какой магазин ходила, что купила, даже чеки приложить.
— То есть документальная книга получается.
— Да. Я смотрела сериал «Виолетта», и там девочка, которая осталась без мамы, однажды нашла дома мамин дневник, прочла и узнала, что происходило в жизни с ее мамой. Я подумала, что тоже так хочу, описать свою жизнь. Мне кажется, что было бы интересно, например, в 20 лет или потом, когда у меня будут дети, полистать, посмотреть, почитать дневник. Многое забывается. А в нашей жизни столько интересного случается.
— Здорово. А на кого из фигуристов ты хотела бы быть похожа?
— У меня нет кумиров в жизни, потому что каждый должен быть самим собой. Но я была в Москве на этапе Гран-при, и мне очень понравились прыжки Натана Чена. Я даже написала ему потом в инстаграм, немного пообщалась.
— Он ответил?
— Да. Сама была удивлена. Очень хотела с ним познакомиться, и во время финала Гран-при он поздравил меня с Днем Рождения. Я была очень рада.
— Девочки, которые соревновались с тобой, поздравили?
— Да. Саша, Алена и Соня Самодурова. Подарили косметику, косметичку, чехол для нового телефона. Приятно.
— Успехов!