Первый из трех дней барселонского турнира завершился феноменальным мировым рекордом – очередным в исполнении олимпийского чемпиона Сочи Юдзуру Ханю. За исполнение своей короткой программы японец набрал 110,95 балла. Его предыдущий лучший результат составлял 106,33.

Представители артистических видов спорта любят говорить, что зал не обманешь. Когда в первом из взрослых видов программы – парном катании – закончили свой прокат Юко Кавагути и Александр Смирнов, зал встал. «Живьем» выступление подопечных Тамары Москвиной смотрелось особенно сильно. Как признался после проката Александр, они с партнершей невероятно нервничали: ведь на протяжении нескольких лет складывалось так, что в финалах «Гран-при» им жутко не везло. Они трижды были пятыми, дважды – шестыми и лишь один раз – в сезоне 2012 года — заняли третье место.

Судейские оценки, впрочем, большой разницы в сравнении с соперниками не отразили. Более того, Кавагути/Смирнов уступили второй российской паре – Ксении Столбовой/Федору Климову, хотя те допустили в своем выступлении небольшую ошибку. Если поизучать протокол, можно найти, где и на чем фигуристы потеряли оценки. Хотя по реакции зала итоговая разница в набранных за прокат баллах должна была быть значительной, и вовсе не в пользу тех, кто в итоге стал лидером.

Здесь, безусловно, требуется пояснение. Наверное, во всех видах спорта атлетов можно условно разделить на две категории. Тех, кому от природы дано все, чтобы побеждать, и тех, кто вынужден идти к цели, ежедневно пробивая свой потолок собственной же головой. Иногда случается так, что фантастически одаренный спортсмен оказывается еще и невероятно фанатичным в работе – в этом случае рождается феноменальный результат. Яркий пример – Ханю.

Но такое редкость. Когда дано многое, невольно возникает иллюзия, что ты лучше соперников. Но чувство внутреннего превосходства неважно мотивирует к сверхдостижениям, даже когда речь не идет о спорте. Мне кажется, именно это в какой-то момент слегка сбило с толку Столбову и Климова. Выступление этих фигуристов в Сочи реально стало одним из наиболее сильных впечатлений тех Игр. Но с тех пор прошло уже почти два года. Ничего более яркого фигуристам за это время показать не удалось. Другими словами, эти два года, первый из которых был прилично скомкан и не завершен, стали для Ксении и Федора своего рода возвращением к себе – прежним. После первого барселонского проката приходилось констатировать, что пока этого возвращения не произошло.

Когда дано многое, со спортсменов и спрос другой. Не пробивать головой потолок можно позволить себе лишь в том случае, если ты безупречен. К Столбовой и Климову это утверждение, полагаю, будет относиться все то время, что пара катается вместе. Их наиболее выигрышный стиль – стремительность и элегантность: каждый раз, когда Ксения выходит на лед, можно только поражаться тому, сколько внутренней стати и умения преподнести себя публике заложено в этой молодой женщине.

Но парадокс: все это начинает играть на спортсменов в единственном случае: когда они не просто безошибочны, но безупречны. Стоит начать случаться ошибкам или даже если совсем немного падает скорость катания (как это, кстати, было в четверг в барселонском «Форуме»), впечатление начинает стремительно теряться. Поэтому и прокат в четверг совершенно не выглядел победным.

К тому же при лучшем общем результате Столбова и Климов уступили в Барселоне по базовой сложности своей короткой программы сразу трем парам. Преимущество всего в балл над Кавагути/Смирновым и в два балла – над чемпионами мира Меган Дюамель/Эриком Рэдфордом, завершившими свое выступление с падением, – совсем не та величина, которая должна бы отличать вице-чемпионов Олимпийских игр – раз уж они продолжают карьеру с серьезными намерениями.

* * *

Возвращаться к себе всегда трудно. Особенно после того, как в карьере был сделан солидный перерыв. С трудностями повторного погружения в «ту же воду» уже столкнулись в этом сезоне Мао Асада, Аделина Сотникова. Об этом было невозможно не думать и по ходу мужского турнира, где под вторым стартовым номером катался трехкратный чемпион мира и четырехкратный чемпион Канады Патрик Чан.

Канадцам вообще никогда не везло на Олимпиадах в мужском одиночном катании, при том что еще полсотни лет назад за эту страну катались такие выдающиеся мастера, как Дональд Джексон, Толлер Крэнстон. Клеймо неудачника в свое время носили и другие: Брайан Орсер, дважды намеревавшийся выиграть золото и дважды проигравший его, четырехкратный чемпион мира Курт Браунинг, приезжавший на свои Игры в Альбервилль и Лиллехаммер в ранге сильнейшего одиночника планеты и ни разу так и не добравшийся до пьедестала. Трехкратный обладатель мировой короны Элвис Стойко, который выступал на Олимпийских играх четыре раза, но собрал там, подобно Орсеру, всего два серебра. И Чан. Один из самых одаренных одиночников за всю историю фигурного катания.

В Ванкувере канадец остался пятым, в Сочи стал вторым, попутно завоевав серебро в командном турнире, но эти медали отнюдь не выглядели как успех. Единственный вопрос, который хотелось задать Патрику после короткого проката в Барселоне – зачем вообще он вернулся? И понимает ли, что от него уже давно устали ждать качественного прорыва, подобно тому, что в итоге совершил Ханю.

На фоне прочих финалистов Чан просто расписался в собственном бессилии. Сначала он сорвал четверной прыжок, выполнив только тулуп в три оборота, а потом сделал каскад из лутца и тройного тулупа, не сообразив, что повторение одного и того же элемента принесет ему, согласно правилам, нулевую оценку за самую дорогостоящую прыжковую связку программы.

Но подкосило канадца не это, а общая невнятность как внешнего вида, так и катания. Словно внутренне спортсмен так и не решил, зачем ему все это нужно. Кстати, даже если бы злополучный каскад был зачтен (его базовая стоимость 11,33), Чан все равно остался бы шестым: пятому результату японца Дайсуке Мураками он проиграл в итоге чуть менее тринадцати баллов.

* * *

Когда Ханю взорвал зал своим рекордным прокатом, а следом завершил турнир последний из участников Хавьер Фернандес, я дождалась в микст-зоне Брайана Орсера. И на правах старой знакомой честно призналась тренеру в том, в чем была совершенно уверена всего две недели назад. А именно, что прокат Ханю на турнире NHK Trophy скорее всего так и останется для олимпийского чемпиона прокатом его жизни.

– Я тоже так думал, – улыбнулся Орсер. – Как видишь, мы с тобой ошиблись.

– А что чувствует тренер, когда ученик ТАК катается?

Орсер задумался. Потом с большой нежностью сказал:

– Этот мальчик… Понимаешь, он всегда находит в программе то, что можно улучшить. Его выступление в Японии не было ведь каким-то стечением обстоятельств. Он шел именно к такому прокату на каждой тренировке. Выстраивал все по кирпичику. Мы меняли какие-то мелкие части программы, чтобы добиться идеального ритма и идеального скольжения, в котором не приходилось бы делать остановки для того, чтобы выполнить тот или иной элемент. Причем не я подталкивал к этому Ханю, а скорее он меня. Он вообще очень самостоятелен. Могу сказать, что между этапом в Нагано и финалом мы вообще не провели ни одной совместной тренировки – я был в Канаде, Ханю предпочел остаться в Японии. Тем не менее могу сейчас лишь повторить: прокат короткой программы в Барселоне – это не вопрос удачи или стечения обстоятельств. Это тяжелая и кропотливая работа.

— Я видела, с каким восхищением и ты смотрел на Юдзуру после обоих выступлений в Нагано. Это было частью тренерской игры – продемонстрировать ученику всю степень его величия?

– Ничуть. Я реально чуть не сошел с ума. Это было такое сложное чувство: с одной стороны, я не мог поверить своим глазам, с другой — меня распирало от внутренней гордости как тренера. Дело в том, что на тренировках у нас таких прокатов не случалось. Были хорошие прыжки, хорошие прокаты, но ничего сверхъестественного. Не говоря уже о том, что обычно мы работаем в достаточно закрытой обстановке, без лишних зрителей. Это конечно же накладывает свой отпечаток – снижает эмоциональный накал. Случались прокаты, где Юдзуру срывал все три прыжковых элемента, а я был близок к тому, чтобы прямо у борта начать рвать на себе волосы.

А тут вдруг я увидел, как на моих глазах все это начинает обретать форму. Знаешь, это как взбитые сливки: сначала ты просто видишь какую-то невнятную жидкую субстанцию, в которой крутится миксер, и вдруг в какой-то момент у тебя на глазах вырастает белоснежная вершина с множеством пиков. Это я к тому, что Юдзуру стал совершенно иначе соревноваться. Знает, как настраиваться, как контролировать себя.

– Когда в нем наступил этот перелом?

– Не так давно, кстати. Он прежде всего вырос – во всех отношениях. Изменилось и стало сильнее тело – думаю, это бросается в глаза, окрепла психика.

– Помнишь мы разговаривали год назад, и ты сказал, что не знаешь, насколько правильным стало решение Ханю продолжать выступать после тяжелейшей травмы головы, которую он получил на этапе «Гран-при» в Китае. А сейчас мне кажется, что тот момент стал в какой-то степени переломным для самого Юдзуру. Словно все те испытания были предназначены для того, чтобы по-настоящему понять, насколько для него важно то, чем он занимается.

– Очень может быть, что так. Я тоже думал об этом. Сейчас могу сказать честно, что был в неком трансе, когда случилось то столкновение. Немного успокоился только к финалу «Гран-при» – увидел, что Юдзуру снова начинает напоминать прежнего себя, что в его катании на глазах исчезает слабость, появляется прежний азарт. В целом же могу только повторить: он стал сильнее. Сейчас я даже рад тому, что мой спортсмен так достойно прошел через все испытания прошлого сезона.

– В Нагано Ханю набрал за короткую программу 106 баллов, сейчас – на четыре с половиной балла больше. Этот результат можно улучшить?

– Честно? Не знаю. Наверное, должен сказать, что да, но начинаю разбирать программу по элементам и теряюсь: прыжки были идеальны, вращения – тоже, все шаги на хорошей скорости и в музыку, «десятки» в компонентах. Что тут можно улучшать? Что до результата – любой прокат, где спортсмен набирает больше ста балов, можно смело считать выдающимся. Сто десять… Я реально еще не осознал, что это такое.

– Как при таком уровне катания по-прежнему сохранять в себе мотивацию?

– Наверное, нам в этом сезоне все-таки повезло: Юдзуру безумно нравятся обе его программы. Это важно. В этом случае мотивацией становится сама возможность прокатать постановку еще раз. Поверь, я знаю, о чем говорю. У меня были программы, которые я катал на публике до сотни раз за сезон – и совершенно не уставал от них. Поэтому очень надеюсь, что Юдзуру сумеет еще раз всех нас удивить.

Финал «Гран-при». Барселона. 10 декабря. Пары. Короткая программа. 1. СТОЛБОВА/КЛИМОВ – 74,84. 2. КАВАГУТИ/СМИРНОВ – 73,64. 3. Дюамель/Рэдфорд (Канада) – 72,74. 4. Сегуинн/Билодо (Канада) – 71,16. 5. Сяою Ю/Ян Цзинь (Китай) – 68,63. 6. Симека/Нерим (США) – 68,14.

Мужчины. 1. Ханю (Япония) – 110,95. 2. Фернандес (Испания) – 91,52. 3. Боян Цзинь (Китай) – 86,95. 4. Уно – 86,47. 5. Мураками (оба – Япония) – 83,47. 6. Чан (Канада) – 70,61.

www.sport-express.ru